Крикеры (ЛП)

— Да, твой наглый сутенёр, он сказал мне, что я могу делать всё, что хочу, кроме как порезать тебя или убить. Ну, остаётся ещё много чего, не так ли?

Он набросился на неё.

Он схватил её груди. Он сжимал их, как маленькие мешочки. Под каждой маленькой грудью была другая грудка, как один блин на другом. Соски были большими и тёмными, мясистыми. Он прикусил две верхние, и девушка издала аккуратный визг. Затем он приподнял верхнюю грудь и прикусил более нежные соски двух нижних. Девушка вздрогнула под его весом.

Блэкджеку это понравилось. Это дало его чреслам искру, которую он искал. Её голые ноги раздвинулись под ним; её плоть внезапно превратилась в хаос. Она была мягкой, нежной. Это было замечательно. Её щетинистый участок сиял, как полоска оникса.

Затем его большие руки в перчатках опоясали тонкое горло девушки и начали сжимать. Он очень пристально наблюдал за ней. Каждый раз, когда он сжимал, её маленькие красные глазки мерцали. Потом он отпускал, и она ахала своим крошечным ртом. Он делал это довольно долго, гладя её маленькую двойную грудь каждый раз, когда отпускал её.

Он встал. Она развалилась на кровати, её лицо походило на безвольную маску.

— Может, я вырву твой язык? — серьёзно задумался он.

Но потом он передумал; он вспомнил, что сказал тот парень снаружи. Если он сделает ей больно слишком сильно, Наттер разозлится, а Блэкджек, чёрт побери, этого не хотел.

— Как они кормят тебя, дорогая, через этот крохотный рот крикера? Что, большеголовый пацан снаружи позволяет тебе сосать его соломинку? Держу пари, так и есть. Бьюсь об заклад, он тоже трахает тебя в любое время, когда захочет. У него большой член? — Блэкджек рассмеялся. — Блин, держу пари, у него их два, как у тебя четыре сиськи.

Он снова ударил её ладонью по лицу.

Бац!

Затем он сжал свою большую руку и ударил её по лицу кулаком.

Бац! Бац! Бац!

Она застонала изо всех сил, её глаза трепетали.

— Как тебе это, дорогая? Все женщины хотят, чтобы я делал это с ними. Я знаю, что единственный способ повеселиться с тобой — это выбить из тебя дерьмо!

Он ударил её ещё несколько раз, воодушевлённый звуками. Девушка была едва в сознании, поэтому он снова кусал её соски, по одному, пока в ней не вернулось некоторое движение. Пару раз он кусал так сильно большие мясистые соски, словно откусывая их начисто.

«Что ей оставить на память о старом Блэкджеке? Может, откусить все четыре её соска и съесть их, как большие сладкие леденцы?»

Затем он перевернул её.

И сбросил джинсы.

— А теперь, милая, я трахну тебя в задницу, так сильно, как ты и не мечтала. И не говори мне, что ты этого не хочешь, потому что я знаю, что хочешь. Все вы, дурацкие суки, хотите этого. Ты ведёшь себя как глупая и сопливая девка, но я вижу, что ты действительно этого хочешь. Ты не сможешь срать после траха Блэкджека!

«Это будет что-то вроде запечённого яблока с корицей,» — подумал он.

Но затем на него нахлынула другая мысль.

«Точно так же, как мой папа делал со мной…»

Она неподвижно лежала на животе. Блэкджек оседлал её и хлопнул большими руками по её шее. Затем сжал. Она сначала вздрогнула, потом обмякла. Он схватил большую горсть её чёрных как ночь волос и откинул их назад, как вожжи.

Приглушённый шлёпок раздался позади него. Блэкджек поднял глаза. Но он не понял, что именно здесь произошло.

— Что, чёрт возьми, случилось?

Затем цветок боли раскрылся у основания его черепа.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

«Сумасшедший Салли» качался. Стены сотрясали мощные аккорды хэви-метала из музыкального автомата. Вспыхивали стробоскопы и били по сцене разноцветными столбами. Пока шумные посетители заказывали ещё пива, официантки суетились между проходами, как гимнастки на канатах на большой высоте.

Толпа ликовала.

«Господи,» — подумал Фил.

Это была Вики.

Она танцевала на протяжении всего выступления с безграничным мастерством, каждый шаг её высоких каблуков идеально синхронизировался с грохотом музыки. Зелёные глаза смотрели на толпу, как огранённые изумруды; её бордовые стринги блестели. Было ясно — Вики владела сценой и толпой, когда танцевала. Это было полностью её владением. Должно быть, это странное чувство силы для женщины через её простое сексуальное присутствие, чтобы привлечь внимание всех в её среде.

«Но это также должно быть довольно удручающе,» — подумал Фил.

Когда она была там, обнажённая, если не считать шипов и стрингов, она была олицетворением плоти. На самом деле, это уже не человек и не женщина, а существо, лишённое всех своих половых признаков.

Фил старался не смотреть.

Её рыжие волосы растрепались. Стробоскопы, казалось, выделяли её тело мгновенными фрагментами, которые вспыхивали, а затем исчезали, все в пульсирующем звуковом пейзаже музыки. Толпа неистово выла при каждом шаге, каждом движении, каждом взмахе ноги и повороте плеча. Блеск и пот искрились в расщелине её груди…