Крики чаек на берегу (СИ)

— Пожалуйста. Всего пять минут, а потом уедем.

Джеймс не стал ничего говорить, но выполнил просьбу. Друг редко о чём просил. Это было не в его стиле. И раз делал это сейчас, значит, это действительно было ему нужно. Остановив возле дома Черри, он остался в машине, тогда как Том уже был снаружи.

Взбежав по ступеням, он постучал в дверь и принялся ждать ответа. Но ни через минуту, ни через две никто не открыл чёртову дверь, в которую он стучал раз за разом. Вполне возможно, что Черри не было дома, вот только Хигстону слабо в это верилось. Всё, чего он хотел, это ещё раз увидеть её. Объяснить, что ему нужно вернуться в Лондон. Что он вовсе не хочет оставлять её, но время подошло к концу.

Глядя на метания друга по веранде дома Черри, Джеймс ненавидел себя за то, что ему вообще пришла в голову идея привезти его сюда. Ему было тяжело видеть Тома в полном отчаянии. Но когда прошли пять минут, когда стало ясно, что Черри не откроет, даже если находится внутри, он высунулся в окно и позвал его. Напомнил, что время вышло. В эти минуты всё, что он мог сделать для Хигстона — это отвезти его в Лондон.

Уезжая, им неоткуда было знать, что Черри собиралась сдержать обещание и прийти на обед к Тому. Что она, приблизившись к его дому, увидела припаркованную машину, всё поняла и повернула обратно. Она не хотела перечёркивать чудесные десять дней натянутостью разговора за обедом, взглядами утайкой и полунамёками. Ей не нужны были лживые обещания увидеться снова. Она хотела оставить в памяти только светлое. Никаких ненужных эмоций. Расставание было бы для неё слишком тяжёлым. Даже если это и был всего лишь короткий роман в отпуске.

Она была дома, когда к нему подъехали Джеймс с Томом. Она слышала, как он просил её открыть, как говорил, что ему нужно увидеть её в последний раз. Глупый. Он не понимал, что всё уже было решено. Нечему было заканчиваться, потому что ничего и не было. Только согретые солнечным светом дни, ласковый шум прибоя, аромат цветов, светло-бежевый, почти белый песок под ногами и крики чаек на берегу.

Глава 11

Мир завертелся вокруг него, стоило только вернуться в Лондон. Звонки родителям, сёстрам и агенту следовали один за другим. Попрощавшись с последним собеседником, Том невероятно остро ощутил желание запустить телефон в стену, чтобы он разбился на сотню частей к чертям собачьим. Но только это ничего не решило бы. Поэтому он спокойно опустил его на стол и отправился принимать холодный душ.

На завтра у него была намечена генеральная репетиция, на послезавтра первый спектакль, открывающий театральный сезон, потом вечеринка в его честь, затем ещё один спектакль, фотосессии, после раздача автографов и селфи со зрителями. Где-то между всем этим находились несколько часов для встреч с семьей и парой давних друзей. И всё. И так до тех пор, пока он не отыграет все выходы. Добавить к этому пару рекламных контрактов, пробы, несколько интервью и шоу — получится полная картина всего, из чего состоит его жизнь. Ещё пару недель назад всё это его более чем устраивало, а теперь стало казаться, что не хватает чего-то очень важного. Чего-то, что он оставил в маленьком городке на побережье Ирландского моря.

Том говорил себе, что всё забудется. Он уверял себя, что в череде суматошных будней, словно туман, растворится образ Черри. Что это были всего лишь несколько недель отдыха перед сезоном в театре. А теперь пришло время оставить прошлое в прошлом.

Какое-то время самообман помогал. Казалось, если забить себя по самое горло работой, то всё забудется, останется только усталость, желание добраться как можно скорее до кровати и отдохнуть. Казалось, это будет верно.

Вернувшись в привычную среду, он ослепительно улыбался перед вспышками фотокамер, был любезен с фанатами, раздавая автографы у театра до тех пор, пока мог стоять. Он всерьёз подумывал об участии в других постановках, в которые его звали, был максимально мил на интервью и вроде как даже урвал главную роль в сериале, которому дали зелёный свет спустя пару лет обсуждений. Но чем больше проходило времени, тем меньше радости он испытывал.

К концу июля Тому начало казаться, будто мир утратил краски. Вылинял. Память играла с ним, словно кошка с мышкой. Дни, проведённые с Черри, вспоминались, как безмятежное счастье. По сравнению с ними остальные меркли. Вечеринки утомляли, семейные посиделки раздражали, встречи с друзьями становились всё реже. Дошло до того, что он и вовсе пару раз сослался на простуду и не вышел к ожидающим его поклонникам после постановки.

Когда на излёте августа ему позвонил агент и сообщил о приглашении на благотворительный ужин, Хигстон отказался. Он сослался за занятость в спектаклях и хотел уже отключиться. Тогда Брэдон спросил, собирается ли Том возвращаться к большому кино или намерен быть погребённым спектаклями. Если он не оставил идею вернуться в Голливуд, то стоило взять себя в руки и прийти на чёртов ужин. Ненавидя Либмана на правоту, он изменил решение.