Крики прошлого

— А почему ты не связался со мной раньше? Если ты говоришь, что вы все там сразу договорились? Почему ты явился только спустя два месяца? Я ведь переживал, я себя казнил, за то, что не мог тебе помочь! Почему ты хотя бы не позвонил?! Тебе ведь Сергей сказал, что хочет продать меня Двардову?

— Подожди, не заводись. Я понимаю, что ты взволнован, и у тебя полная неразбериха в голове, но мне ты можешь доверять! Ну сам подумай, если бы я хотел тебя предать, зачем привел тебя сюда? Почему бы просто не сказать тому же Двардову, что ты каждую ночь приходишь на кладбище? — «А ведь действительно», — подумал Виктор и еще раз выругался про себя на свою подозрительность и недоверие к другу. Помолчав немного, он решил перевести тему.

— А я смотрю, ты здесь неплохо устроился. Я нашел и кухню, и туалет, — как ни в чем не бывало, начал Виктор.

— Ну, пожил бы ты в таком месте, тоже бы обустроился, — улыбаясь, Филипп поддержал друга, делая вид, что недавнего разговора и не было.

— А кто за все платит? Ну, за коммуналку, в смысле.

— Да я даже не знаю, если честно. За стенами этих комнат, на той красивой стороне улиц находится небольшой супермаркет, если ты не замечал. Вот они и платят, наверно. Да и что я там потребляю? Они даже не замечают этого. Ну да ладно, у меня есть для тебя новости.

— Что за новости? — нетерпеливо спросил Виктор.

— Тебя все ищут. Видимо, кто-то из твоих родственников обратился в полицию.

— Да, я видел свое фото на вокзале, но мне же не десять лет, чтобы полиция меня искала.

— Ну и что? Никто не знает, где ты и что с тобой. Но это еще полбеды. Под подозрение попал Борис Сергеевич и… твой старший брат, — Кротов-младший явно не ожидал такого поворота событий.

— Но это же бред! С чего им подозревать Юру? Он же мой брат! — сдерживая себя, Филипп закатил глаза, как он всегда делал, слыша глупые речи.

— Юра был последним, с кем тебя видели. К тому же, ты и сам помнишь, в каком он был состоянии. Ваши разборки видели соседи и, конечно, обо всем рассказали полиции. Так что ты должен отправиться в полицию и сообщить, что с тобой все в порядке, и искать тебя не требуется.

— Но я не хочу, чтобы меня кто-то видел…

— Да что же ты за человек такой! — все, больше Филипп держаться не мог. — Ты понимаешь, что твоего брата могут посадить в тюрьму только за то, что ты снова хочешь показать какой ты взрослый, самостоятельный мужик! Да только ты пытаешься казаться таким, а не быть! Как ты собираешься жить? Ты подумал об этом? А, может, будешь просто сидеть здесь, и будь что будет? Ну, в конце-то концов, пора бы уже взрослеть и нести ответственность за свои поступки!

— Да кем ты себя возомнил? — прокричал Виктор. Глаза его горели, и было очевидно — он на грани. — Ты понятия не имеешь, что я пережил! Думаешь, мне легко было покидать дом, из которого меня вышвырнул родной брат!? Думаешь, это просто видеть, как убивают твоего отца; видеть мать, которая с ума сходит от горя? А ты просто смотришь и ничего не можешь сделать! Душу мою судить вздумал? И вообще, мне надоело, что ты постоянно мне причитаешь и жизни учишь! — закончив свою речь, Виктор стал тяжело дышать, ноги стали «ватными», и ужасно закружилась голова. Уже теряя сознание, он где-то отдаленно услышал голос Филиппа: «Ну что за дурак?» — а после снова тьма — Кротов в очередной раз потерял сознание. Очнувшись в кровати, Виктор пытался вспомнить, что с ним опять произошло, однако, любая попытка напрячь память, отдавала болью в голове.

— Расслабься. Тебе нужно еще немного поспать, — рядом сидел Филипп, больше он не улыбался и выглядел очень уставшим. — Ты прости меня, парень, что я сорвался. Ты прав, не мне душу твою судить.

— Нет, это ты прости. Ты один из совсем немногих, кто мне помогает, а я еще и наорал на тебя.

— Но хорошо, давай, прощаем друг друга и впредь, в будущем, будем более сдержанными, идет? — и он выдал самую добродушную улыбку, которую Виктор мог вспомнить в его исполнении.

— Идет, — улыбнувшись в ответ, Виктор закрыл глаза и снова погрузился в сон.