Криминалистика: теоретический курс

До настоящего времени в научной литературе острым, дискуссионным остается вопрос о допустимости использования обмана в работе следователя. Тем не менее, важно остановиться на решении этого вопроса в свете нормативных предписаний: попадает ли обман под один из запретов, предписанных в уголовно-процессуальном законодательстве. Представляется важным определить с процессуальной точки зрения, будут ли допустимыми доказательства, полученные при производстве следственных действий, проводимых с использованием обмана в тактических целях. К примеру, вопрос о необходимости дезинформации о причинах появления на месте производства обыска при появлении следственно-оперативной группы перед дверью в квартиру, где предполагается произвести обыск, всегда решался однозначно положительно и особых дискуссий не вызывал. Современное уголовно-процессуальное законодательство по сфере реализации процессуальных гарантий в контексте ч. 4 ст. 164 УПК РФ существенно отличается от ранее действовавшего, на что обратил внимание О. В.Полстовалов: «УПК РСФСР запрещал домогаться показаний путем насилия, угроз и иных незаконных мер (ч. 3 ст. 20 УПК РСФСР), но в ч. 4 ст. 164 УПК РФ 2001 г. закреплено более общее правило, распространяющееся на все производимые следственные действия …»[989].

В уголовном процессуальном законодательстве обман прямо не запрещен. В соответствии с ч. 2 ст. 9 УПК РФ никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению. В ч. 4 ст. 164 УПК РФ закреплено положение, согласно которому при производстве следственных действий недопустимо применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц. Упоминание в законе об "иных незаконных мерах" никак не раскрывается и не комментируется. В самом же уголовном процессуальном законодательстве подобные запреты встречаются не часто. В частности, в ч. 2 ст. 189 УПК РФ, регламентирующей общие правила проведения допроса указано следующее: «Задавать наводящие вопросы запрещается. В остальном следователь свободен при выборе тактики допроса». А. Р.Ратинов и Ю. М.Захрин, глубоко исследовавшие проблемы следственной этики, указывали: «Безусловно, недопустимы любое насилие, игра на низменных свойствах и страстях, использование невежества и предрассудков, ложь, обман и т. п. Даже временный успех таких средств весьма сомнителен. Если же учесть необходимость воспитательного воздействия следователя, то совершенно ясно, что приемы такого рода резко не соответствуют этическим требованиям и задачам уголовного судопроизводства …»[990].

Против использования обмана в следственной деятельности выступает И. А.Макаренко, которая применительно к допросу несовершеннолетнего обвиняемого отмечает, что закон запрещает добиваться дачи показаний от обвиняемого и других участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных мер (ч. 4 ст. 146 УПК), к которым относятся обман, подкуп, заманчивые обещания, разжигание и использование низменных чувств и т. д.[991]

Другой точки зрения придерживался Р. С.Белкин, который в связи с отсутствием прямого запрета обмана в законе настаивал на его допустимости, однако приводил перечень случаев, когда он действительно абсолютно недопустим и не может быть оправдан. Так, по мнению Р. С.Белкина, обман недопустим, если он основан на правовой неосведомленности противостоящего следователю лица, на заведомо невыполнимых обещаниях этому лицу, на фальсифицированных доказательствах, на дефектах психики подследственного и иных его болезненных состояниях, мистико-религиозных предрассудках[992].

М.И.Еникеев считает, что «правомерен любой тактический прием психического воздействия, если он не направлен на вымогательство признания, не связан с нарушением норм нравственности, прямой ложью, подавлением воли подследственного лица»[993]. В этой связи важно отметить, что обман в целом напрямую законом не запрещен, но расширительное толкование отдельных правовых норм позволяет сделать вывод о косвенном недопущении сознательного введения в заблуждение, если оно сопряжено с другими формами нарушений требований нормативных предписаний. В частности, недопустимо применение таких методов допроса, когда, например, от допрашиваемого подозреваемого не только скрывается информация о том, в чем он подозревается, но и делаются заявления о подозрении его в совершении другого, нередко вымышленного преступления с тем, чтобы получить информацию о соучастниках, что является грубым нарушением п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ.