Криминалистика: теоретический курс

Упоминание в новом определении, наряду с закономерностями, результатов научных криминалистических разработок в виде специальных средств и методов стало, по сути дела, повторением того существенного в предмете науки, которое отмечалось и прежде, указывая на ее прикладную сущность. Ради таких средств наука в свое время и создавалась. Поэтому естественно, что ни одно из предложенных ранее определений предмета криминалистики не обошло вниманием эти познаваемые наукой объекты.

Указание в новом определении предмета криминалистики на закономерности, как на наиболее важное и существенное во всем спектре познаваемых наукой явлений, вовсе не означало, как это многим казалось, изменения взглядов на сам предмет науки. Новые определения, концентрируя внимание лишь на наиболее существенном в познаваемом ею предмете, и только с учетом потребностей сегодняшнего дня, ничего не изменили в отношении к главному — к спектру изучаемых криминалистикой явлений, отдельные аспекты, признаки, стороны которых составляют ее предмет. Эти явления объективной действительности как были, так и остаются теми, которые обозначил еще Ганс Гросс, и которые и сегодня остаются неизменными: «какими способами совершаются преступления» и как эти «способы исследовать и раскрывать».

Что касается «более криминалистических» признаков познаваемых наукой объектов и явлений, относящихся к ее предмету, то их поиск, отражая суть многих современных дискуссий о предмете криминалистики, фактически превратился в поиск новых, «более криминалистических» по мнению очередного автора формулировок определения этого предмета, а не новых явлений, заслуживающих быть к нему отнесенными.

Таких предложений в современных науковедческих исследованиях немало. В частности, для уточнения и придания большего «криминалистического» смысла определению предмета науки в последние годы предлагалось заменить в нем традиционно используемое понятие «раскрытия и расследования преступлений» на «механизм расследования». Челышева О. В., например, со ссылкой на Р. С.Белкина полагает, что таким образом легче будет отграничить криминалистику от процессуальной науки.[146]

На мой взгляд, ничуть не хуже, а в чем-то возможно даже лучше и точнее обозначить процедуру расследования термином «технология», оставив «механизм» только для обозначения криминалистических аспектов преступного деяния. Ну хотя бы потому, что термин «механизм» употребляется в качестве «определяющего порядок какого-либо вида деятельности» только в переносном смысле, а в прямом обозначает лишь внутреннее устройство машин, аппаратов и т. п.[147] Даже на слух «технология» воспринимается как более удачный термин для характеристики криминалистических аспектов предварительного расследования, поскольку вотличие от «механизма» уже в самом названии здесь заложена полезная предназначенность образующих технологию методов и процессов. Да и различать «разнополюсные» по своей природе процессы в деятельности человека — преступное деяние и его расследование, используя разнообразие заимствуемых технических терминов, было бы нелишне.[148]

Можно говорить, и это будет иметь некоторые основания, также о необходимости включения в определение предмета криминалистики не только закономерностей возникновения, но и закономерностей исчезновения доказательств, поскольку и те и другие изучаются криминалистикой.[149]

Аналогичные аргументы, которыми ученые пытаются обосновать необходимость дополнения формулировок определения предмета криминалистики, может дать нам и убежденность в том, что криминалистика изучает не только «закономерности» в процедуре познания события преступления, но и явления «случайные» по своей природе.[150]

Обнаружив таким образом «недостатки» прежних формулировок, можно развивать дискуссию и настаивать на изменении или дополнении определения предмета науки новыми «сущностями». Но правда будет и в том, что процесс «улучшения» определений не может, и не должен превращаться в бесконечные, часто бесплодные пререкания, ибо увлечение спорами «о словах» дискредитирует науку. Не случайно, 400 лет тому назад эту склонность некоторых ученых уделять «внимание главным образом словам, а не самому делу…», Фрэнсис Бэкон назвал первой формой искажений в науке.[151]