Криминалистка

— Алексашенька… — выдохнула она, внезапно прерывая свои ужасные воспоминания. Но тут же вновь взяла себя в руки. — Верите — я тогда еще совсем не понимала, что на самом деле случилось. Думала, это с ним что-то вроде несчастного случая, в порыве гнева… Он с детства был нервный, хотя в приступы ярости срывался редко, не чаще, а то и реже своих ровесников… Да и я всегда была настороже из-за своего страха и вечной тревоги… А после… после…

Опять была ночь, только он не позвонил, а сам ко мне приехал, часа в два, наверное… Тогда я все и поняла… По его виду и по словам… Любой бы понял… «Я ее убил!» — говорит, а глаза — словно и не его глаза вовсе, горят какой-то жуткой радостью, адским каким-то огнем… Да, адским! Я обомлела и еле губы разлепила. «Кого?» — говорю. А он: «Ритку! Еще одну Ритку… Шлюх и наркоманок — их убивать надо, убивать!..» «Сынок, — говорю, — успокойся, забыть надо, я каждый день за нее да за нас молюсь… Успокойся, сыночек…» Я еще в ту минуту не поняла, что он другую девушку убил, на покойную Риту похожую… Только потом, когда он мне рассказывать стал, где и как это сделал, и шприц показал… Пустой…

— Героин он на работе брал? — не выдержал Володя, и я, вздрогнув от неожиданности, глянула на него с яростью.

— Не знаю, — равнодушно качнула головой Лидия Ивановна, — это уж ваша забота узнать — где…

— А вы? — не унимался Володя и наконец поймал мой взгляд.

— Приобрела, — спокойно усмехнулась Лидия Ивановна, и стало ясно, что узнать, где и у кого, тоже «наша забота»… — Так вот все и случилось, Светлана Петровна.

Володю она вновь перестала замечать.

— Ну, через какое-то время Алексашенька в себя пришел, рыдать начал — что, мол, я наделал, и… А я уже поняла: вот оно, то самое, страшное, чего я всю свою Богом проклятую жизнь ждала… И дождалась… Вы как-то говорили, что у вас тоже есть дети?

Я молча кивнула.

— Следовательно, поймете, через какой ад мне довелось пройти. Какая же мать своего единственного сына защищать не станет, на поругание чужим людям отдаст?.. День и ночь я у Бога прощение нам с ним вымаливала, а вымолила только одно: убийцу той, что после Риты была, девочки не нашли или кого другого вместо Алексаши заподозрили — не знаю… Только нас с ним никто не трогал. А я… Я за целый месяц, прошедший с того момента, ни одной ночи не спала, только молилась да голову ломала. Как же мне моего мальчика защитить… Ведь, как говорят в народе, сколько веревочке ни виться — а конец все равно будет! Ну и додумалась, в конце концов, как конец этот максимально отдалить, а то и вовсе от него спастись… Да, до того, чтобы девушки эти были из тех, кого искать не станут, я додумалась — мой грех!.. Ослепило меня мое горе и безумное стремление защитить Алексашеньку… Разве виновен он в том, что родился таким?!

В глазах женщины на мгновение вспыхнул огонек, тоже почти безумный, но она вновь взяла себя в руки и, отведя взгляд в сторону, вздохнула:

— Если бы не Машенька… Машенька — это мой грех, только мой, не Алексашин… Да видать, так уж Бог решил, видать, иначе нас с сыном не остановить было, только через невинную жертву… Когда я поняла, что она догадалась… почти догадалась… что происходит, увидела, только понять не могла, почему и кому эти девочки мной лично обслуживаются и направляются без регистрации, мне стало ясно, что Машенька должна исчезнуть… Мне!

Хотите — верьте, хотите — нет, но Алексашенька моему решению сопротивлялся как мог. Но я-то знала, что времени у нас мало, что Машенька одну из… Ну, одну из «его» девушек, которые при ней были, поискать уже успела. А та — той уж с неделю, а то и две на свете не было… Моргунова была умной девушкой, всех, кого я время от времени лично обслуживала, на карандаш брала. Ей, можно сказать, пара шагов оставалась, чтоб до истины докопаться…

Счастье, что Алеша никогда в жизни в агентстве моем не был, никто из сотрудниц его никогда в глаза не видел… Словом, познакомился он с Машей на улице, вроде бы случайно — уломала я сына… Алексаша ведь обаятельный, умница и… Словом, Маша ему вскоре доверилась целиком и полностью и про свои подозрения тоже рассказала… Так вот все и вышло…

Ну а насчет Подмосковья — это уж опять моя идея: у Машеньки здесь, в отличие от остальных девушек, родственников полно, понятно, что сразу и хватятся, а значит… значит… Нет, Алешенька бы этого не выдержал, понимаете?.. Он… он в этом смысле такой хрупкий…

В голосе Коломийцевой вновь зазвучала нежность, волнение, и я подумала, что Бог все-таки лишил эту женщину разума за те злодеяния, которые лежали на ее совести…