Криминалистка

Да, судьбе, подобно той, что досталась Ираиде Сергеевне, позавидовать трудно… Я посмотрела на нее почти с сочувствием. Однако разве не сами мы избираем дороги, которыми идем по жизни? И разве это новость, что за каждый неверный выбор приходится в итоге расплачиваться?.. Принято думать, что счета эти — всегда справедливые, что жизнь и судьба не обсчитывают нас… Но что-то не припомню случая, чтобы кому-нибудь от сознания этого стало легче…

— Ираида Сергеевна, — сказала я мягко, — что же, по-вашему, я могу посоветовать «как профессионал»?.. Вы не наивное дитя и отлично понимаете, что к этому быку, имя которого вы назвали, и не такие профессионалы, как я, неоднократно пытались пробиться. Результат вам тоже известен… Единственное, что могу сделать, — сообщить кому следует о возможности грядущих событий, связанных с Лисом…

— Вы и кличку Борину знаете… — грустно прошептала актриса.

Я промолчала.

— Ладно, Светлана Петровна, я действительно все понимаю… Но если вы хотя бы дадите кому надо знать об этом — уже большая помощь… Простите, что отняла у вас время. И — прощайте, вы чудесная женщина, я рада, что познакомилась с вами…

Виталька, как и обещал, ждал меня в номере, причем успел заказать сюда завтрак, который прибыл одновременно со мной. Ругать его за хозяйский тон я не стала, расхотелось как-то… Мы поели и засобирались в УВД: где-то через час-другой туда должен был звонить Володя. Я намеревалась дождаться его звонка, а затем двинуться домой — в сторону столицы. Представляю, как удивится и наверняка обрадуется Катюша!

Катя

У самого подъезда Костицыных я столкнулась с нашим Володей и страшно обрадовалась: меня прямо-таки распирало желание как можно быстрее доложиться и ему, и тете Светлане, а тут он сам — собственной персоной! Вот здорово!

Наш Иван Царевич, если судить по его улыбке и жизнерадостному «Привет, Катюш!», обрадовался тоже не меньше меня. Наверное, и он нарыл что-нибудь стоящее. Но главная радость плюс некоторое удивление ожидали нас наверху, в квартире. Потому что встретила нас не маленькая Светка, а сама Светлана Петровна, возвратившаяся в Москву! И как вы думаете, кто при этом сидел в комнате, куда мы ввалились всей гурьбой, едва раздевшись? Родионов! Вот это — фишка… В другом углу сидела маленькая Светланка с самым злобным выражением лица, какое у нее только бывает: у этой девицы еще тот характерец…

Я поняла, что требуется мое немедленное вмешательство, потому что в комнате ощущалась отчетливая напряженка, источником которой было это избалованное, на мой взгляд, дитя, а у Родионова на физиономии читалась абсолютно несвойственная ему по жизни растерянность и даже смущение. На Светланочку Петровну, бедную, я и смотреть не стала, чтобы не добавлять ей неприятных ощущений. А сразу схватила паршивку Светку и потащила ее в спальню под предлогом «что-то сейчас такое расскажу…».

На самом деле первое, что я сделала, — пихнула ее на кушетку, а сама села напротив, на тети Светину кровать, потом спросила девицу, в чем дело, не поясняя деталей. Она и так прекрасно поняла меня, о чем свидетельствовало ее молчание и надутые губы.

— Я тебя спрашиваю или нет?

— Я тебе не подследственная и отвечать не обязана!

— Я тебе дам «не обязана», — взъярилась я, потому что она меня давно уже злила тем, что в последний, наверное, год повадилась грубить тете Светлане, причем по пустякам. Но я ей не мама и спускать хамство не собиралась… — Немедленно укороти свой язык и отвечай, почему встречаешь гостей злющей рожей? Между прочим, этот человек — мой непосредственный начальник!

— Моя рожа — какой хочу… — попыталась было продолжить Светка, но, перехватив мой взгляд, передумала, видимо, хамить, а решила разжиться информацией.

— Этот козел что, действительно папин друг? — нехотя спросила она.

— Действительно!

— А чего он тогда на маму так смотрит и прыгает вокруг нее, как шут гороховый? — И Светка попыталась изобразить, как именно, сделав идиотскую рожу и тоненьким голосочком проверещав: — «Светланка, Светланочка, Светик…» Тьфу! Смотреть тошно! Ты когда-нибудь видела, чтоб кто-нибудь так маму называл?..

— Нет, не видела. И что с того?

— Как «что»?!

— Вот что, киса, — сказала я самым ледяным тоном. — Во-первых, мы заняты серьезнейшим расследованием убийства молоденькой и, судя по всему, славной девчушки. И не твоего носа дело, кто им занимается и какие люди сюда в этой связи приходят!.. Во-вторых, твоей маме всего-то сорок с небольшим, и она не только не должна всю оставшуюся жизнь хлопать крыльями над такой засранкой, как ты, но и раньше-то это напрасно делала, судя по тому, что ты тут сейчас вытворяешь… Бессовестная!

Светка побагровела, как хорошо проваренная свекла, и уже открыла пасть, чтобы выдать мне все, на что способна (а способна она на многое!), но не успела, потому что в спальню довольно шумно ввалился Володя. И таким образом последнее слово осталось за мной, за что я нашего опера почти полюбила…