Криминальная империя

Сквозь крону старого тополя проходило слишком мало света от соседнего уличного фонаря. Дверь, обитая оцинкованным железом, сливалась с фасадом, и фигура высокого человека в черном была хорошо заметна. И этот человек отлично видел в темноте. А может, он знал заранее, где стояли двое его противников, которые могли помешать скрытно покинуть это место. В ночной тишине тихо хлопнул выстрел, второй, третий. Черепанов отшатнулся, но потом понял, что загадочный Дмитрий Алексеевич успел предвидеть все и даже успел вытащить свое оружие.

Они подошли к распростертому телу. В руке убитого киллера был зажат пистолет с толстым глушителем. Ясно было видно, что курок пистолета взведен. Значит, один профессионал на долю секунды опередил другого. В здании послышались многочисленные торопливые шаги. Это спешили бойцы Черепанова, поняв, что упустили киллера.

Остапенко посмотрел на высокие, стилизованные под старину часы в углу кабинета. Поглядывать на них ему приходится третий день подряд. Третий день, как глава в отпуске, третий день, как Остапенко исполняет обязанности главы. Пикнул сигнал селектора, и раздался мелодичный голосок секретарши:

— Михаил Иванович, к вам Жондарев из УВД.

О приходе подполковника он предупредил секретаршу еще утром, поэтому сейчас сообщение прозвучало не в форме вопроса. Дверь открылась, и на пороге кабинета появилась плечистая фигура милиционера в идеально сидящем, тщательно отутюженном кителе. Стрижка, аккуратный пробор, выбритое лицо — все в Жондареве было образцово. Говорят, что насчет внешности он был очень суров с подчиненными у себя в Управлении.

— О, Сергей Викторович! — поднялся из кресла Остапенко и пошел навстречу подполковнику. — Проходи, дорогой, присаживайся.

— Ну, как ты тут? — сдержанно улыбнулся подполковник. — За двоих пашешь? Или часть своих обязанностей спустил по инстанции ниже, на подчиненных?

— Все в наших силах, — развел руками Остапенко. — Ты-то как отдохнул, отпускник?

— Степенно, со вкусом. Не люблю я неорганизованного отдыха, я люблю санаторий, когда за тобой ухаживают, пылинки сдувают, и никаких посторонних отдыхающих. Очень рекомендую.

— Нет уж, спасибо, — усмехнулся Остапенко, — я не очень-то уважаю наш отдых. Если уж менять обстановку, так на заграничную. Махну со своими на новогодние куда-нибудь в Финляндию.

— Ну, дело хозяйское, — сказал Жондарев. — Ладно, давай о деле. Значит, так, тело киллера мы спрятали надежно. Никто его никогда не найдет.

— А это важно? Ну и выбросили бы на границе с соседним районом. Пусть там с трупом расхлебывали бы.

— Нет, Михаил Иванович, это очень важно. Ты ведь не знаешь, кто точно является заказчиком? Так пусть и заказчик не знает точно, что случилось с его наемником. Исчез и исчез, а что произошло, он не знает. Пусть нервничает, гадает.

— Другого киллера нанимает, — продолжил Остапенко мысль.

— Ну, это вряд ли. Не так быстро такие решения принимаются, а мы, я думаю, успеем заказчика вычислить.

— Личность, связи киллера установили?

— Пока нет. Отпечатков его пальцев в картотеке МВД нет. Но по описанию внешности, кое-каким специфическим признакам, я думаю, мы скоро его установим. А вот с заказчиком сложнее.

— Я думаю, что легче. Я даже уверен, что это Белозерцев. Гад!

— Уверен? Считаешь, что у него ума и наглости хватило сыграть свою игру с той пропавшей партией товара? Так давай мы его потрясем как следует!

— Не надо. Там около него есть мой человек. Думаю, скоро все станет яснее ясного. А когда станет, то придется этого гада убирать. Ошибся я в нем тогда, ох как ошибся. Главное — убедиться, что это все его рук дело.

— Ладно, — кивнул подполковник, — тебе решать. Я еще вот что хочу тебе сказать, Михаил Иванович. Ты своим ребяткам там скажи, чтобы меру знали. Что-то они совсем распоясались. Следов много, ниточек. Упаси бог, что изменится, так они нас так подставят, что на том свете придется икать. Или у тебя рычагов давления на них нет?

— Рычаги есть, а чего ты, собственно, боишься? Твой начальник РУВД голову поднимает?

— А чего ему поднимать? Деньги капают исправно. Это когда вовремя не несут ему, вот тогда он голову поднимает. Его интересуют в этой жизни две вещи: охота и чтобы отчетность в область шла красивая. Это тоже денег стоит, чтобы ее там принимали в таком виде, но пока все получается и все довольны. Просто…

— Ты, я смотрю, тоже стал задумываться о спокойной старости, — усмехнулся Остапенко. — Боязлив стал, оглядываться начал по сторонам. Извини, но это как раз твоя забота и есть, чтобы отчетность в область шла в красивом виде. И чтобы оттуда на наши дела смотрели сквозь пальцы. А моя забота — тебе эти деньги давать.

— Ну-ну, Михаил Иванович, — нахмурился Жондарев, — я, собственно, не к этому клоню. Могут найтись какие-нибудь… журналисты или еще кто. Не дай бог, за пределы области выйдет.