И они тронулись. В зеркале заднего вида Мерген наблюдал, как Валдис догнал на своей «Ниве» грузовик, остановил его, заглянул в кузов, что-то сказал младшему егерю и снова поехал за головной машиной. От взгляда Мергена не ускользнуло, что старший охотинспектор почему-то увеличил скорость.
«Ты куда это разогнался, Намыс Сергеевич?», - спросил он у водителя, - «Получается, что мы от него удираем?! Ты же его непосредственный начальник! Ты, что, не имеешь права на отстрел дичи? А, ну-ка, останови машину!».
Но Намыс Сергеевич только прибавил ходу. Машина Валдиса в это время поравнялась с их «Нивой» и шла в метрах десяти справа. Валдис делал знаки рукой остановиться. Мерген совсем разъярился:
«Намыс! Е… твою мать! Я тебе приказываю остановиться! Я сам с ним буду говорить!».
Но, Намыс, словно загипнотизированный, продолжал нажимать на акселератор. В это время, совершенно непонятно, по каким причинам, помощник прокурора Вадик выставил в открытое окно свою двустволку и выстрелил в сторону машины Валдиса. Мергену было хорошо видно, как тело егеря навалилось на рулевое колесо. При этом он, вероятно, нажал на тормоза. Его «Нива» завиляла капотом, постепенно замедляя ход, и остановилась, упершись бампером в какой-то бугорок.
Выскочивший из машины Мерген, подбежал к машине егеря и сразу оценил обстановку. Валдис лежал лицом на рулевом колесе, на его левом виске виднелось небольшое округлое отверстие, из которого струйкой вниз стекала кровь. Мерген пальцами нащупал сонную артерию, пульс на ней отсутствовал. Ощущение нереальности происшедшего сменилось ясным пониманием того, что случилось. Повернув искаженное лицо к своему помощнику, он прохрипел:
«Ты, что наделал, недоносок! Ты человека убил!»…
Далее Мерген действовал в режиме работы автомата. Оставив на месте происшествия младшего егеря со строгим наказом ни к чему не прикасаться своими руками:
«Не трогай ничего лапами, жди, когда приедут оперативники. Вообще, не вылезай из кабины, ты меня хорошо понял?», - он сам сел за руль «Нивы», лишь коротко бросив своим спутникам:
«Мудачье! Теперь одному сидеть, другому – искать работу! Да, и меня подставили, суки!».
Приехав в прокуратуру, Мерген из своего кабинета сделал четыре телефонных звонка. Первый, начальнику милиции; ему он дал распоряжение, несмотря на воскресный день, найти нужное количество сотрудников и выставить оцепление в районе саг для охраны объектов на месте происшествия. Потом позвонил Бае, коротко обрисовал, в какое дерьмо вляпался, и закончил:
«Об остальном поговорим дома».
Два последних звонка были в Элисту, дежурному по аппарату Республиканской прокуратуры и на квартиру своему шефу, прокурору Республики. Обоих он четко проинформировал о случившемся инциденте. Прокурор озабоченно поцокал языком и, не комментируя услышанное, сказал:
«Мерген Николаевич! Я сейчас отдам распоряжение, чтобы к вам в район срочно выехала оперативно-следственная группа. До этого не предпринимай никаких действий. Да, ты и сам знаешь».
«Так точно», - отозвался Мерген, а про себя подумал, - «Как же не знать? Пока вы в воскресный день сформируете группу, то уже и завтра наступит».
Он придвинул к себе пишущую машинку, вставил в нее два чистых листа бумаги и копирку, и быстро отпечатал текст распоряжения. После чего вызвал к себе одного из следователей и своего заместителя.
Когда оба явились к нему в кабинет, Мерген без эмоций, по существу, рассказал о трагедии в степи и обратился к своему заместителю:
«Олег! Я не имею права курировать следствие, так как являюсь основным свидетелем по делу. Так что, до приезда начальства из Элисты, эти функции будешь выполнять ты. Пока они соберутся, мы обязаны кое-что сделать сами. Я тут приготовил распоряжение Батру», - Мерген кивнул в сторону следователя, - «сейчас ты его подпишешь».
Мерген взял в руки отпечатанный текст распоряжения и зачитал вслух.
«Батр!» - обратился Мерген к следователю, - «осмотр проведи по высшему разряду, сфотографируй, все, что надо и не надо, сделай все необходимые замеры, изыми огнестрельное оружие, гильзы. Схема чтобы была хорошая».