Криминальная история России. 1993-1995. Сильвестр. Отари. Мансур

– Пожалуйста, ознакомьтесь. – Мужчина протянул ему бумаги.

– Что это?

– Это ордер на обыск вашей квартиры, а также ордер на арест.

Тем временем несколько оперативников подошли к остальным боевикам и стали требовать, чтобы те предъявили документы. Парни полезли в карманы, доставая паспорта. То же самое сделал и я. Менты взяли документы и стали внимательно их изучать.

– Я могу позвонить своему адвокату? – произнес Мансур.

– Чуть позже, – ответил мужчина.

Через несколько минут в квартире появились понятые – соседи по лестничной площадке, и в квартире начался обыск.

Он проходил достаточно спокойно. Нельзя сказать, что оперативники все крушили, переворачивали. Наоборот, они очень тщательно осматривали каждую вещь, предметы из шкафов и аккуратно клали их на то же место. Большое внимание было уделено записным книжкам и рабочим тетрадям Мансура. Они тут же были изъяты. Мансур пытался протестовать, но следователь лишь внес его протест в протокол производства обыска.

Вскоре обыск закончился. На нас надели наручники и по одному стали выводить из квартиры. Татьяну Любимову оставили. Она успела собрать походную сумку Мансура, бросив туда вещи, необходимые в тюрьме, – полотенце, чистое белье, сигареты, туалетные принадлежности.

– Позвони адвокату, скажи ему, что меня «закрыли», – сказал ей на прощание Мансур, пытаясь приблизиться к Татьяне и поцеловать ее. Но оперативники не дали ему это сделать.

Позже нас привезли на Петровку, в изолятор временного содержания. Еще позже, уже находясь в ИВС, я узнал, что дело ведет Московская городская прокуратура. А все мы обвиняемся в причастности к убийству Завадского...

Возвращение

Виталий

Кипр, ноябрь 1994 года

Вот уже больше трех месяцев мы с женой жили на Кипре, скрываясь от Мансура. За это время там все нам изрядно надоело. Нет, с точки зрения проживания и отдыха Кипр – место изумительное. Если летом жарковато, то осень и зима – теплые. Температура в зимние месяцы не опускается ниже пятнадцати градусов. Единственное, что беспокоит, – сильные ветры.

Для эмиграции Кипр – тоже место очень подходящее. Это же безвизовая страна, то есть любой иностранец может въезжать сюда и находиться здесь, но есть одно условие – не более трех месяцев. Если же вы хотите сохранить статус законопослушного гражданина и не нарушать кипрские законы, то вам достаточно только на один день выехать за пределы Кипра. Например, посетить одну из трех ближайших стран – Египет, Израиль или Ливан, дорога до любой из которых займет не более ночи на теплоходе или час на самолете. После этого вы вновь можете въезжать на Кипр еще на три месяца.

А мы тут устали. Лена, моя жена, начала попрекать меня тем, что я, как мужчина, не могу обеспечить ее безопасность, не могу разобраться с каким-то беспредельщиком, который не дает жить нормально.

Я ее понимал. Мы выехали из Москвы срочно, побросав в сумки только самое необходимое. Сейчас же мы жили словно кочевые люди, меняя одну гостиницу на другую. Иногда из Москвы нам звонил Егор и сообщал последние новости. Кроме того, он через известную международную фирму «Вестерн юнион» пересылал мне деньги – нашу долю с рынка. Правда, часть денег Егор передавал моей матери, которая, в свою очередь, передавала их моему дяде, занимавшемуся курированием строительства нашего коттеджа.

Но однажды я услышал приятное известие. Зазвонил телефон. Лена сняла трубку, потом позвала меня.

На другом конце провода раздался голос Егора:

– Хочу поздравить тебя с праздником!

– С каким? – недоумевающе спросил я.

– Сергей Маратович в очередной раз арестован.

– Да ты что! – почти закричал я. – За что и как?

Егор рассказал мне, что на этот раз Мансура посадили – может быть, даже надолго – за убийство Завадского.

– Так, по крайней мере, говорят, – добавил Егор.

– Все, мы возвращаемся!

Я тут же сообщил об этом Лене.

– Значит, он и Завадского прикончил? – ужаснулась она.

– А я почему-то не верю в это, – возразил я. – Не мог он этого сделать. Завадский был для него патроном, чем-то вроде опекуна. Мансур часто прибегал к его авторитету при разборках.

Теперь нам предстояла дорога в Москву. Через несколько дней мы были дома.

* * *

Из вынужденной эмиграции вернулся и Костя с семьей. Мы собрались втроем, как раньше, выработали план дальнейших действий.

– Значит, так, – сказал Егор подчеркнуто деловито, – пока наш арестант сидит на нарах, нужно срочно менять название фирмы. Надо перерегистрировать ее и ввести в состав учредителей совершенно посторонних людей – конечно, это должны быть наши люди. И самое главное – взять новую «крышу». Я тут с Махмудом встречался, он предложил нам свои услуги.

Мы дали согласие, так как другого выхода у нас не было.

Найти фиктивных учредителей рынка, которые были бы нашими людьми, не составило особого труда. Каждый из нас представил своего доверенного человека – либо дальнего родственника, либо просто хорошего знакомого. Затем была проведена перерегистрация. После этого мы пригласили людей Махмуда.