Криминальное средневековье

У меня нет данных о том, сколько человек подвергали испытанию водой при самом Генрихе II и какая была статистика оправдательных и обвинительных приговоров, но частичный ответ кроется уже в 14-й статье той же ассизы.

Великая и Кларендонская ассизы (отрывок). Перевод Д. М. Петрушевского.

14. Желает также государь король, чтобы те, которые подвергнутся испытанию и выйдут чистыми из испытания, но в то же время пользуются самой дурной славой и по свидетельству многих и полноправных людей считаются способными на самые предосудительные поступки, оставили пределы земель короля так, чтобы в течение восьми дней переехали море, если только их не задержит неблагоприятный ветер, и с первым же благоприятным ветром они переедут море и после этого не вернутся в Англию иначе, как по особой милости государя короля; пусть они будут объявлены поставленными вне закона; и если вернутся, должны быть арестованы как поставленные вне закона.

То есть Генрих II, так же как и его двоюродный дед Вильгельм Руфус, прекрасно знал, что в большинстве случаев испытание Божьим судом приводит к оправданию обвиняемого. Поэтому подстраховался, оставив законную возможность высылать оправданных из страны, если они пользуются дурной репутацией.

Почему так?

Как я уже говорила, разница в менталитете. В Средние века ко всему подходили достаточно практично. Оголтелый экзальтированный фанатизм был уделом избранных – обычно монахов и монахинь, полностью посвятивших себя Богу, да и то это были редкие случаи, большинство из которых задокументировано (церковь в то время осторожно относилась к излишней экзальтации). Религиозный психоз с поиском ведьм и сладострастными пытками, который принято ассоциировать со Средневековьем, на деле был характерен для XVI–XVII веков и распространился в основном в протестантских странах. В Средние века же к Божьему суду относились как к жестокому, но надежному и практичному способу дознания.

Надежному – потому что в Бога верили все. И для судей, а тем более для проводящих процедуру священников, само желание обвиняемого подвергнуться Божьему суду уже было свидетельством того, что человек скорее всего невиновен. Виновные этого испытания боялись. Нам сейчас это трудно понять, но средневековый человек страшился лгать перед Богом.

Здесь может возникнуть вопрос: а что же тогда эти богобоязненные люди вообще совершали преступления, если знали, что ордалия выведет их на чистую воду? Но это все пустые рассуждения, не более. Точно так же можно спросить: как сейчас люди решаются на преступления, когда кругом камеры, генетическая экспертиза, детекторы лжи и прочие достижения цивилизации? Человек всегда надеется, что его не поймают, а если и поймают, ничего не докажут. Повторюсь: Божий суд никогда не был распространенной процедурой, он являлся крайней мерой, и большинство преступников совершенно справедливо рассчитывали, что до этого дело не дойдет.

Еще одна важная тонкость – мы сейчас совершенно неправильно понимаем суть самой процедуры Божьего суда и рассмотрения его результатов. Это тоже почти нигде почему-то подробно не объясняется. Поэтому создается впечатление, что в результате ордалии невиновный человек должен остаться невредим, достав камень из кипятка или подержав в руке раскаленный прут. А при испытании водой невиновный вообще должен утонуть.

Но при всей религиозности Средневековья чудес от Божьего суда никто не ждал. Конечно, рассказывали всякие красивые истории о том, как кто-то оставался невредим – например, про уже упоминавшихся королев и императриц. Но все это были великие мира сего, обычно причисленные к лику святых. К обычным же людям требования были попроще.

В частности, при испытании кипятком человек доставал из котла камень, потом его руку забинтовывали, а через три дня проверяли – заживает или нет. Если заживает, значит Бог его поддержал, если нет – виновен, можно приговаривать к смертной казни. Испытание раскаленным железом проходило примерно так же. А при испытании водой человека обвязывали веревкой. Если видели, что он идет ко дну, – вытаскивали, откачивали и признавали невиновным.