Криминальные гастроли

– Свои носки, Станислав, я нашей стиральной машинке не доверяю, – приподняв одну бровь, строго сказал генерал. – После стирки в машинке жена отчего-то только один носок вынимает. Куда второй девается – загадка природы. Даже вы со своим сыщицким опытом его найти не сможете, ведь вы даже порученное вам дело уже неделю мусолите. Вот ответьте мне прямо – нашли вы подозреваемых по этим вашим аферам или не нашли?

– Ну, во‐первых, не неделю мусолим, а только пять дней, – стал оправдываться Гуров. – А во‐вторых, найти-то мы их нашли, да вот беда – снова упустили. Они откуда-то узнали, что ими уголовный розыск интересуется, и бесследно исчезли. Такая оказия! И никто не знает, где они.

– Как так – никто не знает? – Орлов с подозрением посмотрел на своих друзей-подчиненных. – Что-то вы темните.

– Ничего мы не темним, Петр Николаевич, – притворно-обиженным голосом проговорил Крячко. – Право слово – сели мы им на хвост, ждали весь день возле их квартиры, а они как в воду канули! И, главное, на телефонные звонки не отвечают…

– Может, у них тоже телефон разряжен? А, Лев Иванович? – усмехнулся Орлов. – Вы мне смотрите, – погрозил он полковникам пальцем. – Не балуйте у меня. Иначе добалуетесь до увольнения, а то и похуже чего на себя накличете, жалостливые вы мои. Думаете, я не догадываюсь, куда ветер дует?

– Нет, Петр Николаевич, не догадываетесь, – серьезно глядя в глаза начальнику, ответил Гуров. – Мы будем их искать однозначно. Только вот сколько эти поиски продлятся, мы того не скажем. Потому что не знаем.

– А что вы знаете? – усмехнулся Орлов.

– Мы знаем только то, что если эти мошенники больше нигде не засветятся, то поймать их в скором времени мы не сможем, – ответил Крячко и вздохнул с притворным сожалением. – Оно, конечно, будет жаль, если мы их и вовсе никогда не поймаем.

– Угу, жаль, – многозначительно повторил за Станиславом Гуров. – Но ведь в нашем деле всякое бывает. Всех разве поймаешь? Тебе ли, Петр Николаевич, этого не знать?

– Но зато мы со Львом Ивановичем приготовили тебе к твоему юбилею такой подарок, какой тебе никто больше никогда не подарит, – радостно сообщил Крячко.

Генерал насторожился и с подозрением посмотрел на улыбающихся подчиненных:

– Хм, и что же это за подарок?

– Сей момент, – Крячко вышел в приемную и тут же снова вошел, ведя на поводке неказистого трехмесячного щенка. – Вот, – указал он на него рукой. – Вот наш подарок – сторожевой пес Опер. Очень умный и сообразительный, несмотря на возраст. Мы ведь со Львом Ивановичем всегда знали, что ты, Петр Николаевич, втайне от супруги мечтаешь о собаке, и поэтому решили тебе ее подарить к юбилею, так сказать. И супруга при этом возражать не должна. Подарок ведь от чистого сердца! А это многое значит!

Орлов ошарашенно смотрел то на Опера, то на подчиненных и не знал, что сказать. Гуров же, видя такое поведение всегда уравновешенного генерала, хотел было уже сказать, что они, мол, пошутили, но тут Орлов махнул рукой и рассмеялся:

– Да и черт с вами! Подарок так подарок! Где вы его, такого страшного, взяли-то? Он и на собаку не похож. Чудо-юдо какое-то!

– Это вещдок, товарищ генерал. По делу декана Козырькова проходит, – отрапортовал Крячко. – Только вот девать его некуда. Не в кабинете же его все время держать, пока мы будем искать наших беглых аферистов.

Орлов усмехнулся, покрутил головой, но промолчал. Он подошел к Оперу и, наклонившись, погладил щенка по голове.

Гуров облегченно вздохнул. Теперь-то Лев Иванович наверняка знал, что все и у всех в этой истории будет хорошо. А это значит, что он вместе с Крячко честно исполнили свой долг и перед людьми, и перед своей совестью.