Криминальные кланы

Однако цветы не являлись главным занятием О’Баниона. Его называли пивным королем, и он оправдывал свое прозвище. Впрочем, он занимался не только контрабандой спиртного, но и контролировал многие игорные дома Чикаго.

Глядя на него, никто бы не подумал, что этот благообразный солидный человек вышел из беднейшей семьи. Его отец был штукатуром, и ему еле удавалось сводить концы с концами. Он был рад, что мог хотя бы платить за сына Дини, который пел на клиросе в церкви Имени Господня. Отец так никогда и не понял, почему его немного прихрамывающий очаровательный малыш так и не внял проповедям священника и избрал для себя в жизни совсем иной путь.

Вероятно, Дини оказался слишком умен и понял, что в этом жестоком мире, который окружал его, выжить мог только тот, кто уподобится хищному зверю. Он вырос и превратился в крепкого и сильного парня, который оказал благоприятное впечатление на Макговерна и получил место в его салоне. Задачей Дини было быстро и умело рассаживать по местам клиентов, а заодно приводить в чувство тех, кто решался проявлять свой норов. Посмотрев на его работу, Макговерн понял, что Дини окажется прекрасным телохранителем, а может, даже больше.

И Дини старался. Ни одна чикагская разборка не происходила без его участия. Дважды он отсидел в тюрьме: за ограбление (он пытался вскрыть сейф в помещении городской почты) и вооруженное нападение.

С наступлением времени сухого закона работы у Дини прибавилось. Поскольку денег у него пока было маловато, то он вместе с ближайшими приятелями Хайми — Полаком, Вайссом, Джорджем Мораном и Винсентом Олтери по прозвищу Трехстволка — попросту грабил грузовики со спиртным. Их совместный «бизнес» процветал на глазах, и вскоре, когда компанию друзей поймали буквально за руку, при выгрузке из машины большой партии бурбона «Кентукки» довоенного производства, О’Банион нашел средства, чтобы заплатить за молчание владельцу и полицейским, которые предпочли закрыть глаза на это дело.

Естественно, когда Джон Торрио принял дела безвременно почившего Джима Колориссимо, он сразу же вызвал к себе конкурента, чтобы попробовать с ним договориться о сферах влияния. «Я хозяин этой империи, которая ведет торговлю спиртным, — объяснил он О’Баниону, — а твои ребята ведут себя, так скажем, некорректно. В наше время налеты на грузовики со спиртным уже отошли в прошлое, и ты должен это понимать». «И что же вы хотите мне предложить?» — усмехнувшись, поинтересовался О’Банион. «Да все, что хотите, — ответил Торрио. — Только оставьте в покое мои грузовики со спиртным и не суйтесь на мою территорию; тогда все у нас будет хорошо. В противном случае неприятностей не миновать».

Эти условия устраивали Дини. Ему вполне хватало дохода с точек, где продавалось виски, в том числе и с аптек. К тому же казино тоже приносили очень неплохие деньги. Единственное, чем О’Банион решительно отказывался заниматься, это публичными домами. К проституции он всю жизнь испытывал непреодолимое отвращение.

Впрочем, нужды заниматься еще и этим сомнительным бизнесом у него не было. Он стал действительно богат, стал одеваться у лучших портных и регулярно полировать ногти. Наконец, он женился на глупенькой, но приятной девушке. Возможно, она за всю жизнь и пары книг не прочитала, зато сумела устроить исключительно уютное семейное гнездышко. «Он был таким заботливым мужем, — вспоминала его жена Виола. — Дини никогда не выходил из дома, не поцеловав меня на прощание. Он так доверял мне и всегда говорил, куда отправляется».

Бывший мальчик из церковного хора теперь ходил в отличных смокингах с внутренними карманами — для ношения оружия, не забывал посещать мессы, время от времени, когда его посещала сентиментальность, заглядывал в квартал, где прошло его нищее детство, и раздавал милостыню беднякам. Часто после этого у него слезы наворачивались на глаза. «Все-таки, я очень хороший парень», — часто говорил он. Да, скромности ему было не занимать.

Осенью 1924 года умер президент Союза сицилийцев Майкл Мерло, как это ни удивительно, своей смертью и в собственной постели. Магазин О’Баниона был буквально завален заказами на цветы и траурные венки для усопшего. Только Джон Торрио сделал заказ на 10 тысяч долларов, а Аль Капоне — на 8 тысяч. Был и такой оригинальный заказ: выложить из цветов фигуру Мерло в полный рост. И наконец, последним был заказ на чрезвычайно сложный венок, работу над которым Дини не мог поручить никому, а потому решил выполнить эту работу сам. Он спешил, потому что заказчик обещал забрать венок в полдень на следующий день.