Криминальные прогулки

Никитин прошел внутрь, постучал каблуком по полу, потом шагнул чуть в сторону, еще постучал, хмыкнул задумчиво и произнес:

– Да тут, кажется, и подвала-то никакого нет…

Александр подумал, а затем вдруг обернулся на ремонтную часть ангара, прищурился, словно прикидывая что-то, и покачал головой:

– Тогда странно. Посмотрите, как тут все симметрично устроено… – Он вытянул руку и стал водить ею вправо-влево: – У одной стены ремонтный бокс – и у другой точно такой же… С одной стороны яма – и с другой тоже… В том углу комната с подвалом, – значит, и эта по логике тоже должна быть с подвалом!

– Точно! – согласился с начальником Коломиец.

Никитин сдвинул фуражку на затылок и почесал лоб:

– Так что ж он, и вправду замурован?

– Наверное… – пожал плечами Турецкий.

Начальник милиции потянул козырек обратно, даже брови чуть закрыл блестящим черным полумесяцем, и решительно сказал:

– Тогда надо долбить!

– Надо! – кивнул Турецкий.

Скоро из находящейся во дворе подсобки принесли лом, и Яковлев, как самый крупный из присутствующих, долбанул им по бетону. Бетон дал трещину. Опер стукнул еще. Потом еще и еще. Из середины кругляша вылетел приличный кусок и чуть не зацепил ногу стоявшей в сторонке понятой – местной почтальонши тети Вари.

– Ай! – вскрикнула она, уворачиваясь, а когда кусок врезался в стену и прекратил свое движение, почтальонша с интересом склонилась над ним и протянула: – Ишь ты-ы… Это чевой-то?

На серой поверхности блеснуло что-то перламутрово-синее. Тетя Варя нагнулась еще ближе и дунула, очищая это синее от пыли. И вдруг побледнела, а потом резко попятилась назад, сметая все своим мощным задом, даже тяжелого Яковлева сдвинула с его ломом, и ка-ак заорала:

– А! А-а-а! А-а-а-а!!!

– Что такое? – встрепенулись все.

Но почтальонша не в состоянии была ответить вразумительно. Она уперлась спиной в противоположную стену и, все еще продолжая отталкиваться ногами, словно и стену хотела сдвинуть, отгородилась ладонями от только что обследованного ею куска бетона и опять закричала.

Турецкий дернулся к так напугавшему ее предмету и тут же все и увидел.

– Вот это да… – пробормотал он.

Из неровного скола торчала фаланга человеческого пальца, ноготь которого был покрыт синим перламутровым лаком.

На том свете все было не так, как предполагала Инга. Никто не вышел к ней в развевающихся одеждах, шурша за спиной белыми или (что было логичней в ее ситуации) черными крыльями, никто не пояснил ей, что же будет дальше, и даже ее умершие родственники не посчитали нужным встретиться с ней, пребывая, очевидно, где-то в дальних концах окружившего ее молочного тумана.

Потом она поняла, что это не туман. Просто сквозь щелки слипшихся век все казалось размытым и загадочным. А когда Инга наконец открыла глаза полностью, то оказалось, что над ней навис белый потолок, вполне земной и даже со следами разводов от халтурной побелки. А сама она на этот раз лежала на чем-то мягком и удобном. Инга попыталась повернуть голову, но вдруг вскрикнула от резкой боли в шее и непроизвольно коснулась ее рукой, ощутив при этом характерную шероховатость бинтов. И тут же услышала, как в стороне открылась дверь. Морщась и постанывая, Инга скосила глаза вбок. Метрах в двух от нее ухмылялось некрасивым широким ртом знакомое утиное лицо.

Да что же это такое!

«Этот Витя и умереть мне не дал, гад!» – с жуткой злостью подумала Инга.

Утиное лицо приблизилось и склонилось над ней.

– Ну как ты? – пошевелились губы некрасивого рта.

Инга не ответила.

– Болит? – приплюснутый нос Вити указал на шею девушки.

Инга свирепо посмотрела на него и выдохнула, обжигаемая резью в изувеченных осколком стекла связках:

– Паол на…!

Матом она ругалась только в исключительных случаях. Сейчас был как раз такой.

Витя улыбнулся:

– Понимаю… Ты меня ненавидишь…

По взгляду Инги было ясно, что он попал в самую точку.

– Ука! – прошипела она. – Ука оклятая!

Витя разогнулся. Теперь Инге был виден только плохо выбритый низ его подбородка.

– Ничего… – поднял-опустил его Витя. – Ничего… – Тут кожа подбородка натянулась, и Инга поняла, что Витя плотно сжал губы. Потом он снова разжал их, и она услышала: – Скоро ты меня полюбишь, милая… Скоро ты меня очень сильно полюбишь…

Подбородок исчез, и Инга услышала, как в стороне хлопнула дверь.

С пальца все только началось.

Когда Яковлев уже гораздо осторожней подцепил ломом соседний кусок бетона, то все увидели часть человеческой руки с порванной пополам ладонью.

У присутствующих расширились глаза, а позади них послышался какой-то грохот. Это упала в обморок почтальонша тетя Варя.

Вскоре стало ясно, что одним ломом и одним Яковлевым тут не обойдешься. Через некоторое время приехали вызванные рабочие с отбойными молотками. Они до этого трудились на каком-то частном объекте и были недовольны внезапным приглашением ментов, которое срывало им денежный заказ.

– Ну чего тут? – спросил бригадир, когда его шайка-лейка ввалилась в комнату и подняла на ноги почтальоншу тетю Варю хорошей пивной отрыжкой.

– А вот… – хмуро показал в развороченный центр пола Никитин.