Криминальные сенсации (Часть 1)

Когда Мортон повернул голову направо, то увидел, что Куртис продолжал по-прежнему висеть, наполовину высунувшись из кабины. Схватив правой рукой за пиджак, он втянул друга внутрь. Туловище Куртиса безжизненно обмякло на сиденье, голова упала на правое плечо Мортона. Ярко-красный ручеек крови струился по лицу. Куртис был мертв.

В укромном месте, на территории какой-то новостройки, в полумиле от верфи, Мортон остановил "кадиллак". На широкое заднее сиденье положил тело убитого канадца. Погладил бледное лицо товарища с застывающей уже струйкой крови торопливый жест благодарности за спасенную жизнь. И, забрав оставшиеся гранаты, которые все еще лежали на коврике "кадиллака", оставил машину.

По дороге Мортон влился в ранний поток первых портовых рабочих и без каких-либо происшествий добрался до дока, где стояла "Анчоа". Руки он держал в карманах плаща: в левом были спрятаны "лимонки", в правом - снятый с предохранителя пистолет. Сквозь нагромождение лодочных корпусов и ремонтного оборудования он прокрался к месту, где вчера видел "Анчоа". Площадка была пуста.

Рядом валялись отброшенные в сторону катки. Мортон испугался: неужели западня. Но тут же увидел, что у лебедки пустой барабан. Толстый стальной трос тянулся между рельсами стапелей и уходил к воротам дока.

Возле больших раздвижных дверей Мортон натолкнулся на рабочего, с которым договаривался накануне.

- Ну как, "Анчоа" уже на воде? - спросил он.

- Да, сэр, - ответил мужчина и показал на изгиб гавани. - Она у второго пирса. Пабло уже разогрел двигатели. Надеюсь, вам это будет кстати.

Насколько кстати это было Мортону - ему оставалось лишь вскочить на яхту и отчалить, - рабочий увидел только тогда, когда развернул полученную от него крупную купюру. "Анчоа" тем временем уже вышла из гавани и взяла курс в открытое море.

Через час на горизонте показался стройный силуэт американского эсминца. От посла Стефенса Мортон получил приказ ни в коем случае не передавать в эфир сигнал бедствия. Такие радиосигналы подняли бы по тревоге береговую охрану Трухильо, и ее катера могли бы в последний момент каким-нибудь образом помешать побегу. Поэтому было оговорено точное место встречи в нейтральных водах: тридцать пять морских миль юго-восточнее Сьюдад-Трухильо, курс - сто сорок пять градусов зюйд-зюйд-ост, время - шесть часов десять минут. В шесть часов пятнадцать минут на палубу "Анчоа" был спущен забортный трап.

Мортон покинул яхту и в сопровождении морского лейтенанта прибыл в каюту капитана корабля, где удостоверил свою личность письмом посла.

На яхте тем временем матросы устанавливали магнитную мину с дистанционным взрывателем. "Анчоа" будет потоплена, чтобы не дать доминиканскому правительству основания говорить, будто американские ВМС вмешиваются во внутренние дела страны.

Собравшиеся перед стеклянной будкой в нью-йоркском отеле "Хилтон" газетные репортеры и редакторы наградили заслуженными аплодисментами Майка Мортона за его сообщение об этих драматических событиях и не пожалели типографской краски для разоблачения скандальной подоплеки дела Галиндеса. Неискушенный читатель готов был поверить, что американской прессе под силу своими требованиями заставить правительство в Вашингтоне разорвать наконец дипломатические отношения с погрязшим в пороках режимом Трухильо. Давно испытанная игра в поддавки с самой свободной из всех демократий в который раз удалась на славу: недостатки были вскрыты. Пресса, свободная и независимая, какая есть, конечно же, только в Америке, показала их и потребовала от имени общественности принятия мер, а правительство в Вашингтоне, которое, само собой, не имело обо всем этом ни малейшего представления, пообещало предпринять решительные шаги к устранению этих недостатков.

Именно так и было в случае с Галиндесом.

Неделю спустя государственный департамент распространил через прессу следующее заявление: "Правительство Соединенных Штатов направило сегодня министерству иностранных дел Доминиканской Республики решительную ноту протеста, в которой предложено дать разъяснения по поводу судьбы похищенного из Соединенных Штатов профессора Хесуса де Галиндеса, и потребовало строго наказать участников этого преступления".

В тот же день в парламенте сенаторы Морзе и Портен потребовали немедленной отмены дипломатического иммунитета доминиканского генерального консула в Нью-Йорке Эспальета. Они же предложили создать сенатскую комиссию для расследования дела Галиндеса и на ее заседании заслушать под присягой Эспальета по поводу обвинений Майка Мортона.

О том, что правдолюбивые сенаторы выдвинули свое требование лишь тогда, когда доминиканский консул был уже отозван со своего поста и покинул США, государственный департамент, разумеется, умолчал. Но таковы правила игры в свободную демократию.