Криминальные сенсации (Часть 1)

Тем не менее полицейский имел кое-что против, прежде всего потому, что продававший бриллианты не проявил никакой готовности уронить хотя бы парочку камней из своего колье. Поэтому он, соединив наручниками себя и незадачливого торговца, повел его к "джипу". Полчаса спустя человек с бриллиантами сидел в доме на Потсдамской улице, 11, в пригороде Берлина Лихтерфельде, где размещалась тогда штаб-квартира американской секретной службы Си-ай-ди.

Здесь его сначала допросили несколько мелких чиновников и записали его анкетные данные. Простодушно улыбаясь, торговец бриллиантами сообщил для протокола:

- Мое имя - принц Фердинанд Шенайх-Каролат, я являюсь пасынком последнего германского императора Вильгельма Второго. - Казалось, он был очень горд этим.

На американцев же услышанное произвело мало впечатления. Они не знали, что им делать с громоздким именем принца, и стали спорить насчет того, как им записать в протокол: "Фердинанд Шенайх", "Фердинанд Каролат" или "Фердинанд Шенайх-Каролат". Между тем принц упорно настаивал на том, чтобы его зарегистрировали в американской секретной службе полным именем с титулом, и пытался объяснить писарям-службистам, что титул, в соответствии с немецким геральдическим календарем, является неотъемлемой частью имени сына кайзера. Чиновники так ничего и не поняли, несмотря на повторные объяснения, и наконец передали его дело на рассмотрение шефу берлинского бюро Си-ай-ди.

Рэй Карлуччи, сорокалетний американец итальянского происхождения, выглядевший в своем оливково-зеленом офицерском кителе как голливудский киноактер Фрэнк Синатра, был, по крайней мере, осведомлен о существовании бывшего германского кайзера. Он велел привести к себе в кабинет задержанного отпрыска императорской фамилии и внимательно выслушал историю неудавшейся продажи бриллиантового колье. После этого по-отечески снисходительно покачал головой и сказал:

- Ну хорошо, мистер Каролат, вполне вероятно, что колье принадлежит вам на законном основании - это мы проверим, однако продавать такие ценности на черном рынке неразумно хотя бы из соображений вашей же безопасности. Представьте себе, что могло быть, привлеки вы внимание каких-нибудь преступных элементов.

По-видимому, Фердинанду понравилось, как смотрел на вещи Карлуччи, поскольку он до такой степени проникся доверием к американцу, что даже поинтересовался у него возможностью продажи колье заинтересованным офицерам. При этом дал понять, что это изделие - лишь незначительная часть всех драгоценностей, которыми располагала его мать, вдовствующая императрица Гермина.

Шеф Си-ай-ди долго молчал, прежде чем ответить, а когда заговорил, вопрос, поставленный Фердинандом, так и остался без ответа.

- Скажите, мистер Каролат, каковы, собственно говоря, ваши родственные связи с Вильгельмом Вторым? Прежде вы сказали, что являетесь его пасынком. Но ведь вы даже не носите фамильного имени Гогенцоллернов, не так ли?

Фердинанд размышлял недолго.

- Моя мать в первом браке была замужем за Йоганом Георгом, принцем Шенайх-Каролатом. Это - мой отец. В 1922 году, после смерти отца, мать вышла замуж за его Императорское величество Вильгельма Второго, в результате чего я стал его пасынком.

На губах у Карлуччи появилась ироническая усмешка.

- Вы говорите, в 1922 году? Но ведь в это время Вильгельм был уже в Голландии, в Доорне. К тому моменту он не был уже германским кайзером!

- Это верно, - согласился Фердинанд.

- Почему же вы тогда говорите "его Императорское величество"?

Фердинанд, покусывая губы, уставился на толстый ковер под ногами.

- Дело в том, что в наших кругах принято обращаться к кайзеру "Императорское величество" и после его отречения от престола. Это делал даже Герман Геринг, когда посещал Вильгельма Второго в Доорне.

Карлуччи с недоверием посмотрел на Фердинанда:

- Геринг? Нацистский руководитель Геринг? Он был в Доорне у вашего кайзера? Но что хотели нацисты от старого Вильгельма?

- Герман Геринг приезжал в апреле 1933 года после памятного государственного акта в Потсдаме, когда дряхлый фельдмаршал фон Гинденбург, я бы сказал, торжественно благословил национал-социалистский рейх, - с гордостью ответил Фердинанд.

Воспоминания об этих "великих днях прусской истории" наполнили его меланхолией. Однако на Карлуччи его слова произвели мало впечатления.

- Не понимаю, - сказал он и пожал плечами, - что вдруг понадобилось нацистам от Гогенцоллернов?

- Четвертый сын его величества, принц Август Вильгельм, с 1932 года был в СА и являлся, таким образом, ветераном движения. Уже одно это было достаточной причиной для установления отношений между новым рейхом и старым императорским домом. Однако, возможно, предполагалось также, что позже, после смерти господина фельдмаршала фон Гинденбурга, кресло рейхс-президента будет предоставлено одному из Гогенцоллернов.

Карлуччи все это показалось слишком сложным. Кроме того, его больше интересовали бриллианты Фердинанда, чем политические комбинации и исторические воспоминания об отношениях нацистов к Гогенцоллернам.