Криминальные сенсации (Часть 2)

— Еще бы! — возмущенно фыркнул Ален. — Месье Билла был слишком добр. Он не мог сказать «нет», даже когда эти бандиты поздно ночью приводили своих потаскушек из Довиля. Ну, там были и штучки, должен вам сказать… Раздевались и танцевали себе голые на столах. Даже в душ ходили вместе с мужиками. Все хотели нашего брата совратить, но мы гордость еще до конца не потеряли. Чего они только не вытворяли. Я…

Тут вдруг Ален запнулся. Он увидел, что среди присяжных заседателей находятся три почтенные пожилые дамы. Они сидели с каменными лицами и застывшими глазами смотрели сквозь свидетеля.

— Я… я не знаю, следует ли мне рассказывать дальше, — неуверенно проговорил он. — Все это в общем-то довольно неприлично.

— Свидетель! — напустился на него молодой прокурор. — Вы должны здесь говорить только правду и не имеете права о чем-либо умалчивать. Вам же в самом начале об этом говорили… Так что, пожалуйста, без церемоний!..

Покашливание председателя суда заставило его замолчать.

— Господин прокурор, — сказал судья, — я думаю, того, что нам уже успел рассказать свидетель, вполне достаточно, чтобы представить картину происходивших событий. Нам, пожалуй, не обязательно знать все до последних мелочей.

Прокурор, похоже, с большим удовольствием послушал бы, что же именно вытворяли дамы в тюрьме. Поэтому он разочарованно проговорил:

— Пожалуйста, господин председатель, если вы считаете, что полученных сведений достаточно, чтобы определить меру наказания подсудимому. В случае необходимости мы ведь можем не оглашать некоторые детали дела по соображениям нравственного порядка. Решение зависит от вас.

Председатель глянул на шокированных женщин, сидящих на скамье присяжных заседателей:

— Я думаю, дамы и господа присяжные заседатели получили уже достаточно информации. Давайте тогда продолжим. — Он повернулся к обвиняемому Билла. Обвиняемый, у меня есть еще вопрос по этой теме к вам: вы знали обо всем этом непотребстве?

Билла, густо покраснев, утвердительно кивнул головой, а затем тихо добавил:

— Но ведь это случилось всего один-два раза. Потом я категорически запретил своим людям подобные вещи.

— Как бы не так! Один-два раза!.. — возмущенно вмешался Ален. — Шесть раз это было — не меньше… Могу поклясться! Ну а потом, когда месье Билла запретил это в тюрьме, все происходило в "Отель де Пари". В тюрьму они приходили только на следующий день, не раньше десяти часов утра.

— Так что же, заключенные могли отсутствовать всю ночь? — спросил пораженный председатель суда.

— Конечно. У кого в кармане было полно денег, тот мог заплатить за дорогой номер в отеле… Зачем ему ночевать-то все время в камере. Это удел таких бедолаг, как мы. А месье Билла этого просто не видел. Ведь он приходил на службу в полдень.

Председатель суда в растерянности всплеснул руками:

— Выходит, у вас там любой, когда ему заблагорассудится, мог взять и убежать?

Ален энергично затряс головой:

— Вы же видите, господин председатель, никто из этих паразитов ничего такого не сделал. Так хорошо, как в Пон-л'Эвеке, им бы уже нигде не было. Рано или поздно они все равно попались бы, поэтому никто не хотел рисковать. Кто хоть раз побывал у нас, у того пропадало желание бежать. Они же жили, как в раю, эти тунеядцы… Давали нам пару франков на выпивку, и мы должны были за это их обхаживать. Жан Манги, вот был тип, самый гонористый во всей этой шайке из Довиля… Так он весь день не вылезал из своего дорогого халата и только командовал, как будто он — месье Билла. Когда он принимал солнечные ванны на тюремном дворе, я должен был тащить туда директорскую кушетку и шелковое стеганое одеяло. Он устраивал себе ежедневные солнечные ванны, чтобы после заключения его бледное лицо не бросалось людям в глаза. Это повредило бы его профессиональной деятельности, как-то сказал он мне. Он ведь был гостиничным вором…

Я, правда, пожаловался месье Билла на эти великосветские замашки, но он, как всегда, по своей доброте рассудил, что человека и так судьба обидела — он вынужден против своей воли сидеть в тюрьме. Так пусть уж у него будет какое-то облегчение. Особенно, мол, у бедняги Манги, которому досталось гораздо больше, чем нам, бродягам. Он должен был оттрубить пять лет, а это-таки, действительно, судьба обидела… Директор в этом знал толк, ведь во время войны он три года провел в немецком плену. Почему бы и не позволить парню немного отвлечься?

К тому же месье Билла всегда говорил, что хочет из уголовников сделать снова нормальных, порядочных людей. А этого можно добиться только снисхождением и любовью. Плохое обращение вызовет новую ненависть и неверие в справедливость, тогда уже никакие наказания не помогут. Так думал директор.