Криминальный дуплет. Детективные повести

— Кто? — раздался недовольный женский голос из-за двери, обитой коричневым дерматином.

— Милиция. — И уточнил. — Старший участковый инспектор Паромов.

— Вот хорошо! — обрадовались за дверью. — Сейчас открою. Сама все собиралась к вам сходить, да все откладывала… — сказала женщина, открывая дверь квартиры. — Вот нашла себе красавца: только спать, да жрать, да водку хлестать! А больше никакого толку — и выгнать не могу, проклятого. Прогоню, а он опять возвращается.

Женщине возникла на пороге квартиры в розовых тапочках с пампушками, в цветастом домашнем байковом халатике, стянутом у талии пояском, и было ей лет под сорок. Была она ядрена, грудаста и задаста. И, по всему видать, говорлива.

— Извините, — прервал ее словесный поток Паромов, — вы будете Потаскаева Марина?.. Э-э-э…

Возникло затруднение, так как отчества участковый не знал.

— Зови просто Мариной. Еще не старая, чай!..

— Очень приятно, Марина, — сказал Паромов, направляясь в квартиру. — Надеюсь, вы разрешите войти, а то как-то неловко в коридоре беседовать.

— Входи, входи, — поправляя расходящийся на груди халат, разрешила Потаскаева. — Идем на кухню, если не возражаешь. В квартире еще не прибрано.

— Кухня вполне устроит, — произнес участковый, проходя на кухню и присаживаясь на один из двух табуретов, стоявших возле столика.

— Может, чайку? — спросила хозяйка.

— А почему бы и нет. С утра во рту ни макового зерна, ни росинки…

— Сейчас вскипячу…

Она стала возиться с газовой плиткой, чайником и чашками.

— Слышал, у вас квартирант без прописки проживает? — Начал издалека участковый.

— А я тебе про что говорю, — отозвалась Марина, хлопоча с чайником, — и я говорю про квартиранта своего, козла Гундукина. Ну и фамильице, должна заметить, у него… Какая-то гундосая. Как и сам он: гундит, гундит, а толку никакого. Ни денег нет, ни мужика! И куда только мои глаза глядели, когда этого козла с улицы подбирала!

«Ох, и говорлива мадам! — подумал Паромов. — Надо как-то в нужное русло выводить ее… А то она мне тут полдня будет песню петь, из пустого в порожнее переливать… Все уши прожужжит».

А та продолжала.

— Если ты пришел, чтобы протокол на меня составить, что без прописки живет, то опоздал. Сегодня ночью, а точнее, рано утром выгнала его. Представляешь, где-то блудил с самого вечера, а под утро заявился, пьяный и какой-то встрепанный, словно его чужой мужик на своей бабе застукал и дал трепки. Я спрашиваю, где был? Молчит. С кем был? Опять молчит. Видите ли, спать пришел. Да не на ту напал, козел безрогий! Раньше все прощала. Собиралась к вам сходить, чтобы поговорили, припугнули за загулы его проклятые. Да все жалела. Все думала, что одумается. А тут вывел. Ну, думаю, достал вконец. Дала пинка под зад и документы следом через форточку выбросила. Пусть катится на все четыре стороны, козел вонючий! Пусть другую дуру такую ищет. А с меня — достаточно! Так что, товарищ участковый, опоздал ты с протоколом.

— Знать, не судьба, Марина, составить сегодня на вас протокол, — картинно развел руками старший участковый инспектор, впрочем, довольный тем, что Потаскаева сама, без наводящих вопросов, рассказала суть. Оставалось только уточнить некоторые детали.

— Так, говорите, во сколько он пришел?.. — как бы переспросил время прихода Паромов, словно Потаскаева время назвала, а он, участковый, уже подзабыл.

— Где-то около четырех часов… Правда, на часы не смотрела… — уточнила Потаскаева.

— И пьяный был сильно?

— Пьяный, но не очень. Больше было самогонного запаха. Где-то, гад, самогон хлестал. Никак не подавится! Не нажрется! А вы, милиция, где шустры, а где словно слепые бродите… Вот, например, самогонщиков развелось, как поганок в лесу, а вас и нет, чтобы их приструнить! Или сами там нос мочите? А?

— Ну, вы скажете!

— А что?

Ввязываться в бесперспективный спор с Потаскаевой было нерезонно, бесперспективно и бессмысленно. Паромов об этом уже хорошо знал, поэтому следующим вопросом постарался возвратить беседу в нужное русло.

— А где он работает? — словно не знал место работы Гундукина, спросил он..

— Да на заводе РТИ, во втором цехе…

— Да там же хорошие деньги зашибают, — удивился участковый, а вы говорите, что никаких денег от него не видите.

— И не вижу. Он таится, но я-то знаю, что в картишки проигрывается. Последний месяц совсем ни копейки не принес. Все продул подчистую. А уж эту неделю не жил, а дергался весь, словно на иголках. Видно, деньги с него требовали… А тут ночевать не пришел. Я и решила — все! И выгнала. Но думаю, придет… Тогда уж я к вам за помощью… Вот и чай поспел. Вам покрепче или как?

— Покрепче и сахарку пару ложечек.

— Заварка у меня знатная. Индийская, да еще травками сдобрена… — потеплел голос у Потаскаевой.

Сразу видно: женщина была неплохой хозяйкой, да к тому же, и любительницей чая.

— А с кем сожитель ваш дружил? С кем в карты играл? — делая маленькие глотки обжигающей горло и язык ароматной и парящей жидкости, не переставал расспрашивать словоохотливую женщину Паромов. — Я вижу, вы женщина наблюдательная. — И пошутил. — Случайно, не в разведке работаете?