Криминальный гамбит

Заливные луга в окрестностях Кривова представляли собой естественный лабиринт из проток, речек, озер и болот пойменной части Волги. До великой реки от Кривова по прямой было километров десять, не больше, но, чтобы добраться туда, надо было долго петлять среди озер и проток, пробиваясь по раскисшей колее проселочных дорог, а местами и бездорожью. В этом хитросплетении разбирались только опытные, местные рыбаки и охотники. Именно в луга бежали все злостные правонарушители Кривова, и найти их там было не легче, чем иголку в стоге сена.

* * *

Астафьев беседовал со Светой Самойленко. Она и в самом деле оказалось очень красивой девушкой. Юрий сразу почувствовал, что ей не очень нравится этот разговор.

— Меня уже допрашивали два ваших товарища, толстые такие, приколистые.

«Вовчик и Левчик, зубоскалы. То-то они не усмотрели в ее показаниях ничего интересного», — понял лейтенант.

— У нас это дело обычное, открылись новые обстоятельства, надо уточнить кое-какие детали.

— А Ольга что же, до сих пор без сознания?

Не ответив на ее вопрос, Юрий спокойно продолжил:

— Кстати, почему вы ни разу не посетили свою лучшую подругу? Столько лет были не разлей вода?

Светлана отвела глаза.

— Я вчера видела дядю Андрея, он мне все рассказал.

— Хорошо, тогда приступим к делу. Скажите, почему вы не хотели, чтобы Ольга уходила с банкета?

— Почему вы считаете, что я этого не хотела? — оторопела Светлана.

— Есть свидетели. Они видели, как вы шли за ней по аллее, хватали за руку, пытались остановить.

— Ну-у, я плохо помню, я… слегка перебрала. Может, такое и было, но я не помню.

Юрию показалось, что девушка сочиняет на ходу. Тогда он задал другой вопрос.

— Кстати, а когда вы сами вернулись с банкета?

После небольшой паузы она ответила:

— В четыре.

«Врет, — подумал Юрий. — Но почему?»

— А если точнее?

— Если точнее, то в пять минут пятого, — ехидно уточнила Света.

— Хорошо, так и запишем. Да, а где ваши родители?

— Ну, отец на работе, а мать у бабушки, она ухаживает за ней. А что?

— Хотелось бы с ними встретиться.

— Но они не были на банкете.

— Зато они были дома, когда вы вернулись.

— Ну и что? Я совершеннолетняя, могу делать что хочу и приходить домой когда угодно.

— То есть на самом деле вы пришли домой гораздо позже?

Несколько минут Светлана пристально рассматривала Астафьева. Этот довольно симпатичный парень все меньше и меньше нравился ей.

— Что вам от меня надо? — уже со злостью спросила она.

— Очень немного. Правды.

— Я говорю правду.

— Нет.

— Вы так уверены?

— Конечно. И это очень странно. Вашу лучшую подругу похищают, потом находят раненой, без сознания. В больнице пытаются добить окончательно, а вы не хотите рассказать даже о такой малости, как последний разговор с подругой.

Может быть, вы в этом как-то замешаны?

Девушка молчала, но по глазам было видно, что сейчас в глубине ее души происходит какая-то борьба. «Сказать или не сказать?» Но Светлана вдруг явственно снова будто почувствовала на плече цепкую руку долговязого рыжеватого парня с нахальной усмешкой, услышала его хрипловатый голос.

"… — И где же твоя подружка-недотрога?

— Пошла домой.

— Давно?

— Только что.

— В какую сторону?

— Туда…"

Астафьеву пришлось напомнить о себе, чтобы вывести девушку из молчаливого транса.

— Ну так что, Света?

Наконец та призналась.

— Вам легко говорить, а мне угрожали!

— Кто? — быстро спросил лейтенант.

— Я не знаю, звонили по телефону. Велели молчать, или меня, как Ольгу, найдут…

Астафьев поднялся, обошел кресло, в котором сидела девушка, наклонился над ней и тихо, доверительно сказал:

— Свет, они не узнают. Никаких протоколов я составлять не буду. На этих тварей мы все равно выйдем, через того же Гусева, машина ведь его была, а? — Астафьев увидел неподдельный испуг в глазах девушки — Я не знаю никакой машины, — вздрогнув, сказала она.

— Хорошо, предположим, я тебе поверил. Но будь уверена, мы их поймаем.

Просто это будет завтра, а не сегодня. Мы знаем, что джип «чероки» принадлежит Гусеву. Но кто был в машине, кроме Гусева, а?

Глава 11

В камере Валера Сергеев по кличке Свинорез со стоном рухнул на нары, зажимая руками отбитые места.

— С-суки, фашисты! — прохрипел он и замер, лежа лицом вниз. Дежурный по смене сержант несколько раз заглядывал в глазок, но новый клиент по-прежнему лежал, не меняя позы. Примерно через час к двери камеры Свинореза подвели еще одного заключенного, невысокого, хилого мужичка с помятым лицом пьяницы и маленькими, бегающими глазками.

— Давай его туда, — приказал прапорщик Гребешков, начальник смены.

— Чего это? — удивился сержант.

— Мамонов велел.

— Тогда ладно.