Криминальный гипноз

В древнекитайской притче с длинным названием «Приобретение наложницы путем измерения земли». Ее приводит X. фон Зенгер в своей книге «Стратагемы».

Рассказ повествует о юноше, который жил под опекой своего дяди. Дядя хотел иметь наследника, но по причине преклонного возраста своей жены не мог надеяться на это. По китайским обычаям того времени дядя имел право взять в дом наложницу и завести от нее ребенка, но такому варианту противилась тетя юноши, не желавшая видеть в доме молодую женщину. Видя печаль своего любимого дяди, юноша взялся ему помочь.

На следующий день с утра юноша взял портновскую линейку и стал мерить ею землю, начиная от дверей дядиного дома, и занимался этим так упорно, что тетка выглянула из дома.

— Что это ты тут делаешь? — спросила она.

— Я обмеряю участок, — спокойно отвечал юноша и продолжал свое занятие.

— Чего это ты вздумал обмерять наш участок? — поинтересовалась тетка.

— Тетушка, я готовлюсь к будущему, — уверенно пояснил парень. — Вы с дядей немолоды, сыновей у вас нет и, видимо, не будет. Значит, дом останется мне, вот я и хочу его обмерить, потому что собираюсь впоследствии перестраивать.

Разгневанная тетка не смогла ни слова вымолвить от такой наглости. Она побежала в дом, разбудила мужа и начала умолять его, чтобы он как можно скорее взял наложницу.

Другой сильнейшей эмоцией, пригодной для манипулирования человеком, является страх. Как писал Виктор Кротов, страх — это ядовитый коктейль из инстинкта и воображения. Стоит только внедрить в сознание зародыш этого чувства, и человек быстро теряет способность к разумным действиям. В такой ситуации уже не составляет труда спровоцировать напуганного человека на совершение выгодных обманщику поступков.

В книге известного китайского автора Пу Сунлиня «Странные истории из кабинета Ляо» есть одна новелла, названная по имени главной героини — «Яньчжи». К этой девушке под видом ее возлюбленного пробрался молодой повеса, который был схвачен ее отцом и в завязавшейся схватке убил его. Но девушка не знала, что в тот вечер в саду был другой человек, и в порыве горя выдала парня, которого ждала в гости. Ничего не подозревающего, его арестовали и приговорили к смерти. Но начальник местной полиции, который должен был утвердить приговор, обнаружил в деле некоторые странности и провел доследование. Он вышел на настоящего убийцу, но не мог однозначно доказать его причастность к совершенному преступлению.

Тогда он привел всех подозреваемых в неосвещенный буддийский храм и приказал им стать на некотором расстоянии от священной стены, из которой якобы выходят духи. Они должны были написать на спине виновного в преступлении обвинительный знак.

Через некоторое время он вывел всех подозреваемых на свет, осмотрел их спины и указал на настоящего преступника. «Ты убийца!» — уверенно заявил начальник полиции. Дело в том, что в храме, напуганный возможным разоблачением со стороны сверхъестественных сил, тот крепко прижимался к священной стене, чтобы духи не могли коснуться его спины.

Старым, испытанным способом обмана является возбуждение подозрений в отношении неугодных лиц при помощи косвенных намеков. Многие бояре в царство Иоанна Грозного кончили жизнь свою на плахе или в пыточном застенке по ложному навету из-за маниакальной подозрительности властителя Руси. Существует легенда (вполне согласующаяся с нравом Грозного), что он подозревал в измене и собственного сына. В частности, историческими хрониками отмечена вражда между сыном царя и Малютой Скуратовым. Поэтому вполне возможно, что кровавый палач Малюта при случае мог специально возбуждать у Ивана Грозного подозрения по поводу царевича. Известный романист XIX века А. К. Толстой в историческом романе «Князь Серебряный» силой творческого воображения воссоздает попытки Скуратова оболгать царевича. Обратите внимание, как грамотно с точки зрения психологии бросает семена сомнения в воспаленную страхом и подозрениями душу царя Малюта Скуратов. Как полунамеками, по капле впускает в сознание Грозного яд сомнения в преданности сына. Он дает понять царю, что царевич не прочь занять его место. Причем он делает это как бы не по злобе, а даже жалея царского сына, который по наущению бояр затевает интригу. При этом Малюта прекрасно осознает опасность столь дерзкого навета, который в любой момент может обратиться против него самого:

«— Вот ты, государь, примерно уже много воров казнил, а измена все еще на Руси не вывелась. И еще ты столько же казнишь, и вдесятеро более, а измены все не избудешь!

Царь слушал и не догадывался.

— Оттого, государь, не избыть тебе измены, что ты рубишь у нее сучья да ветви, а ствол-то самый и с корнем стоит здоровехонек!

Царь все еще не понимал, но слушал с возрастающим любопытством.

— Про кого же? — спросил царь с удивлением, и черты его судорожно задвигались.

— Видишь, государь: Володимир-то Андреич раздумал государство мутить, да бояре-то не раздумали. Они себе на уме: не удалось, мол, его на царство посадить, так мы посадим…

Малюта замялся.

— Кого? — спросил царь, и глаза его запылали.

Малюта позеленел.