Криминальный кураж

Я сидела и скучала, посматривая на стекавшие по лобовому стеклу моей бежевой «девяточки» струи дождя и периодически обращая внимание на вход. В отделе на третьем этаже — Лавкины и Светлана. Как только они выйдут, можно действовать.

Сначала в дверях появились супруги Лавкины. Гала кокетливо покачивала бедрами. Ее моментально намокшие рыжие локоны прилипли к шее. Сашка небрежно обнимал супругу за талию. Лавкины прошли к своей серо-черной «девяносто девятой» и, загрузившись в салон, укатили. Наверное, домой. Но меня это сейчас не интересовало. Народ полился из двери потоком, мне пришлось сосредоточиться на дверном проеме — не хотелось упустить одну из интересовавших меня личностей.

Через какой-то промежуток времени — я успела выкурить одну сигарету и приняться за другую — выплыла Светлана, чуть покачиваясь на тонких каблучках и старательно обходя лужи. Она села в свой сиреневый «Опель» и легко тронулась с места, только брызги полетели из-под колес роскошной машины.

Я выудила из ушей наушники, нажала на кнопку записи и выскочила из машины. Щелкнув пультом автосигнализации, стремительно подошла к стене и сочувственно покосилась на костюм — боюсь, ему нелегко придется.

Взобралась вверх по шаткой и ржавой пожарной лестнице, проходящей неподалеку от окна кабинета Перцевого, и ступила на выступ, придерживаясь пальцами за кирпичи. Бросила взгляд вниз и поежилась — упав с такой высоты, не разобьешся насмерть, но покалечиться можно изрядно. Ну да ладно, моя профессия вообще связана с риском, так что не привыкать.

Подобравшись к окнам кабинета Андрея, я вплотную прижалась к стене, уже не обращая внимания на костюм. Устроилась достаточно комфортно, если такое слово можно соотнести с балансированием на карнизе третьего этажа, с мокрой улицей и ливнем, лупящим по спине, и приготовилась к ожиданию. Дверь в кабинет из моего «убежища» неплохо просматривалась. Единственное, о чем я жалела, прижимаясь к стене, как к матери родной, что покурить тут не получится.

Ожидание тянулось словно вечность, хотя прошло от силы пятнадцать минут.

Внезапно, когда пальцы мои уже занемели, дверь кабинета приоткрылась и в него осторожно вошла Астраханцева. Она ступала грациозно и словно бы крадучись.

Мой взгляд впился во внутренности комнаты, не отрываясь ни на секунду. А Анастасия подошла к столу и включила компьютер Перцевого. Пока он грузился, принялась просматривать бумаги, что-то бормоча себе под нос. Потом полезла в книжный шкаф, методично встряхивая каждую книжку.

Вот тогда я решила, что пришло время действовать. Сделав пару осторожных шагов по карнизу, я нажала на открытую створку окна, ступила на подоконник и впрыгнула в комнату. Оконная рама, видимо, недавно смазанная, поддалась почти бесшумно. Ощутив холодное дуновение ветра и услышав звуки со стороны окна, Астраханцева обернулась, и мы глянули друг другу в лицо.

— И что же вы здесь ищете, Анастасия Валерьевна? — поинтересовалась я. — В кабинете у предположительно мертвого сотрудника?

— Таня? — вскинула брови Астраханцева. С ее лица быстро слетело недоуменно-испуганное выражение, и теперь голос сочился насмешливым удивлением. — Кажется, это я должна задать тебе такой вопрос. Или у тебя хобби забираться в чужие кабинеты по стенам? Неужели не могла войти, как все нормальные люди, через дверь?

— Я не ищу легких путей, — немного ошарашенная такой реакцией — ведь я ожидала как минимум испуга — откликнулась я. — А вот что здесь делаете вы?

— Господи, если мы так и будем общаться, наша беседа окажется совершенно бессмысленной, — всплеснула руками Анастасия. — И вообще, мы вроде бы уже давно перешли на «ты».

— Ты передергиваешь, — согласилась с ее утверждением я.

— А ты не договариваешь, — возразила она. — С какого перепуга ты суешь свой нос в это дело?

Астраханцева вдруг опустилась на пол, не заботясь о шикарном костюме, и задумчиво посмотрела на меня снизу вверх. Ее неожиданная поза тем не менее дышала расслабленностью и уверенностью в себе, и я невольно оказалась в худшем положении — стою над ней, словно ожидая нападения, мокрая, как курица, затянутая в костюм далеко не стерильного вида.

— Потому что едва ли не при мне убили человека, а второго, моего друга, между прочим, обвинили в этом убийстве. Кажется, я просто обязана разобраться, — приоткрыла я карты.

— Ага, значит, прокуратура даром не прошла, — хмыкнула Астраханцева. — А ты не могла у меня поинтересоваться, в каких отношениях мы были с Перцевым? — засмеялась женщина, что было так же неожиданно, как если бы воробей на улице вооружился тросточкой, нахлобучил цилиндр и заверещал по-французски. Потом она кивнула на мое одеяние: — Не пришлось бы портить хороший костюм. Ржавчина, кстати, не отстирывается.

— А ты бы ответила, если бы я спросила? — ехидно спросила я, следуя ее примеру и тоже опускаясь на пол. Прислонилась спиной к стене и немного пришла в себя, ощутив опору.

— Ты мне и в самом деле симпатична, а я разбираюсь в людях, — усмехнулась Анастасия. — И я тебе доверяю, как это ни удивительно. Поэтому скажу так: может быть, и рассказала бы.