Криминальный сезон

– И заметь, все это произошло буквально накануне убийства. Чем не мотив? Ты – человек несдержанный, вздорный, о ваших постоянных ссорах с Бойцовым все знали. Почему бы не предположить, что в один прекрасный момент твое недолгое терпение лопнуло и ты решил покончить с этой проблемой раз и навсегда. А, Коля? Как тебе мои доказательства? Проходят? Журналистов можно вызывать?

Черный долго молчал, по-видимому, с трудом осознавая услышанное, и в итоге наплыв обуревавших его чувств выразился в коротком замечании:

– Ну, Андрюша… ну и сука… Ну, я же тебе…

– Ау, Коля! Очнись! – Гуров поводил ладонью перед глазами Черного, как бы проверяя реакцию. – Тебе сейчас не об Андрюше, тебе о себе побеспокоиться нужно. Тебе срок за организацию преступной группы светит, а ты все о несбыточном грезишь. Забудь про Андрюшу, вспомни о себе. Ты – уже в СИЗО. А дальше будет лагерь. Лагерь, а не сцена, Коля. Вроде ты и не дурак, а вот уж битый час пытаюсь тебе это объяснить, и все никак не дойдет.

– Да дошло уже. Дошло… – Черный с угрюмым видом вновь уставился в пространство и долго молчал. – А если я скажу, кто… ну, кто заказал? Мне будет за это… амнистия?

– Амнистию обещать не могу, но добровольное сотрудничество со следствием, конечно же, скажется положительно. Суд всегда принимает это во внимание.

– Суд… – отрешенно проговорил Николай, как бы только сейчас осознав, что реально может там оказаться.

– Но главное даже не в этом, Коля. Главное, что, назвав заказчика, ты сразу меняешь себе статью, а это – гораздо более существенный и более реальный бонус, чем амнистия. Мне, честно говоря, не очень понятно, почему я тебя уговариваю. Любой нормальный человек, кажется, и без того должен понимать, что сидеть за чужие преступления, это как-то… странно. К чему такой оголтелый альтруизм? Вместо того, чтобы…

– Ладно, ладно! – в нетерпении перебил Черный. – Я понял. Вадик это. Вадим Голубков. Он попросил.

Поняв, что сейчас у него будет возможность добавить в свою коллекцию протоколов еще один ценный экземпляр, Гуров бодро взялся за ручку:

– Где и когда вы познакомились с Вадимом Голубковым?

– Давно, еще в Самаре. Он ставил спектакль в городском драматическом театре и пригласил нас поучаствовать.

– Он сам вышел на вас?

– Нет, это наш менеджер. С нами тогда работал менеджер, Карен Балаян. Он узнал про этого Голубкова и организовал нам прослушивание. Ему понравилось, и он взял нас в спектакль. Постановка была своеобразная, группа выступала как один из персонажей.

– В Москву вас тоже пригласил Голубков?

– Да, почти сразу. Он устроился в эту «Панораму», Берестов был в восторге от его постановок. Авангард, то да се, публика пошла. Так что у Вадика здесь был карт-бланш.

– И он воспользовался этим, чтобы пригласить «своих людей»?

– Не знаю. Может, и так, а может, ему просто работать с нами нравилось. Мы ведь тоже… не из помойки вылезли.

– Ну да, конечно, – усмехнулся Лев, вспомнив историю с тортом на корпоративе. – Когда вы узнали, что Голубков хочет устранить Бойцова? Он сам сказал об этом?

– Да, сам. Кстати, вот тоже в кабаке в этом. В «Ковчеге». Покурить вышли, он и завел разговорчик. Что-то, говорит, Руслан совсем страх потерял, не по-товарищески себя ведет, беспредельничает. Нет, мол, у тебя кого из старых приятелей, чтобы с ним разобрались? Ну, я и сказал ему, что позвоню, мол, узнаю. У меня с ним тоже особенно горячей любви не было, это вы точно подметили. А Вадик все-таки вытащил нас, в столице «засветил». Где бы мы сейчас без него были? Ну, и пообещал узнать.

– Что означает «беспредельничает»? Голубков говорил о каких-то конкретных претензиях к Бойцову?

– Конкретно нет, но… Я, собственно, и не вдавался в детали. Не выспрашивал. Какое мое дело? Он попросил – я сделал. А дальше уж пускай сами разбираются.

– И догадок никаких не было?

– Как сказать… Они там, похоже, «бабки» крутили не слабо. Дотации, гранты всякие. Их выделяли вроде на спектакли, а уж куда оно шло… про это нам, простым смертным, не докладывали. Вадим там, похоже, активное участие принимал, да и Русланчик, кажется, в стороне не оставался. Вы вот про костюмы упоминали, а там ведь как вышло. На новом спектакле он заставил нас выступать в старье с другой постановки. Сказал, что денег нет, финансирование не позволяет новые костюмы шить. А потом как-то случайно увидел я эти бумажки в бухгалтерии. А там – черным по белому: столько-то на ткань, столько-то на пошив. Типа израсходовано уже. Конечно, я возмутился. Что за беспредел?

– Вы считаете, что претензии Голубкова к Бойцову были связаны с их совместными финансовыми махинациями?

– Да ничего я не считаю. Говорю же, он о своих претензиях мне не докладывал. Просто подумалось… Вот и эти проверки тоже. Бухгалтершу взяли, Нинку эту. Наверное, уж не просто так.

– Вы говорили, что Голубков спрашивал про «старых приятелей». Он кого-то конкретно имел в виду?

– Нет, но… Я так понял, что он подразумевал кого-то из Самары. Поэтому и сказал так, «старые».

– И именно в Самаре вы решили найти исполнителя на этот заказ?