Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль

Первоначальной организационной формой преступных групп была воровская артель. Это соответствовало традиционной форме трудовых объединений в России – артели. Не случайно много веков спустя советская власть использовала название (да и некоторые организационные принципы) для трудовых объединений в различных сферах негосударственного сектора экономики: «сельскохозяйственная артель», «рыболовецкая артель», «промысловая артель».

Артель (в том числе, воровская) основывалась на нескольких принципах:

• добровольность объединения для определенного вида деятельности;

• равенство всех членов артели;

• солидарная ответственность, «круговая порука»;

• выборность руководителя (старшего, «атамана» и др.).

После 1917 г. преступные организации в России действовали в виде банд, совершавших вооруженные нападения на граждан и учреждения (например, известные в свое время банды Леньки Пантелеева, «черная кошка», «попрыгунчики» в Петрограде). С 30-х гг. формируется криминальное сообщество «воров в законе», которое со значительными изменениями (менее строгий «воровской закон», утрата былых позиций вне пенитенциарных учреждений, «зоны» и др.) существует до сих пор. «Воры в законе» имели общую кассу – «общак», в которую отчислялся определенный процент от добычи. Об этой уникальной форме преступной организации известно сегодня, пожалуй, не менее, чем о сицилийской мафии.[514]

После смерти Сталина, на волне хрущевской «оттепели» появляются первые подпольные дельцы – «цеховики» (в цехах, прежде всего системы промкооперации, нелегально изготовлялась продукция для населения – одежда, обувь и др., от постоянного дефицита которой страдала государственная экономика; позднее такие цеха или целые предприятия государственного сектора экономики все в больших масштабах производили «левую» продукцию из «сэкономленного», а точнее – похищенного сырья). Цеховики, как и участники других сфер нелегального в условиях «социализма» бизнеса, представляли теневую экономику, были «теневиками».

Особенность советской теневой экономики состояла в том, что она удовлетворяла вполне естественный спрос населения на вполне легальные товары и легальные – для нормального общества с нормальной экономикой – услуги (например, обмен валюты).

Так, в Ленинграде действовало множество «команд» спекулянтов (так называемых «фарцовщиков»). Их «работой» была скупка и последующая перепродажа (спекуляция) товаров народного потребления. В условиях тотального дефицита преступники организовывали оптовые скупки со складов, «блокирование» магазинов, скупку у иностранных граждан, соотечественников, приезжающих из заграницы. В дальнейшем товары продавались на полулегальных вещевых рынках, вблизи крупных магазинов (ленинградцам хорошо была известна «галёра» – галерея Гостиного Двора – место торговли предметами женского туалета, парфюмерией и другими товарами) и… в общественных туалетах. Ленинград становится одним из центров, куда приезжают «фарцовщики» всего СССР. Значительный объем криминальной деятельности составляли «валютные операции», запрещенные законом (ст. 88 УК РСФСР 1960 г., отмененная в 1994 г.).

«И.: (интервьюер Я. Костюковский): А как вообще поменялась организованная преступность за последние лет 20?

Р.: (респондент, представитель криминального сообщества): Сильно. Начиналось все с отдельных команд, человек 10–20. И то это уже чуть не бандой выглядело. Обычно все с фарцовки начинали или то, что около нее лежит. Вообще-то тогда уже кое-какие элементы современные были.

Р: Например?

И: Ну, например, все "барыги "(преступники, занимающиеся только торговлей. – И.) имели своих «пап». Теперь это «крышей» называется. Потом, скажем, Фёка… (Феоктистов. – Авт.[515]). Все прекрасно знали, кто это и что. Если кто-то говорил – я, типа, там с Фёкой водку пью – все, это круто. Тебя не тронут. Он вообще на авторитете мог разобраться, без мордобития. А кроме него были Слон, Маргулис, тот же Малыш (А. И. Малышев. – Авт.)».