Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль

В действительности же регистрируемая рецидивная преступность (ее удельный вес в общем объеме преступности) характеризуется удивительным постоянством: 1988 г. – 25,9 %, 1989 г. – 28,4, 1990 г. – 27,2, 1991 г. – 26,9, 1992 г. – 26,3, 1993 г. – 24,9, 1994 г. – 21,8, 1995 г. – 26,3, 1996 г. – 26,8, 1997 г. – 33,7, 1998 г. – 32,9, 1999 г. – 32,1, 2000 г. – 29,8, 2001 г. – 30,1, 2002 г. – 27,2, 2003 г. – 21,7, 2004 г. – 27,7, 2005 г. – 30,5, 2006 г. – 29,8 %. Некоторое возрастание доли рецидива в 1997–1999 гг., во-первых, не очень значительно, а во-вторых, скорее всего, объясняется все той же погоней за показателями и ростом искусственной латентности: выявлять и «раскрывать» преступления рецидивистов в целом проще, чем «законопослушных» граждан. Напомним, что и в царской России доля рецидивной преступности колебалась в 1875–1883 гг. от 15 до 19 %, а в 1884–1912 гг. – от 16 до 22 %. Более того, относительное постоянство рецидива наблюдается и в других государствах, что позволяет, в частности, говорить о «кризисе наказания» (Т. Mathiesen), ибо устойчивость рецидива свидетельствует о неэффективности средств и методов социального контроля над преступностью.

Уровень зарегистрированной рецидивной преступности существенно разнится по регионам России. При среднем уровне (на 100 тыс. жителей) 374,3 в 2006 г. этот показатель достигал 829,0 в Республике Алтай, 774,5 – в Приморском крае, 772,4 – в Томской области, 656,0 – в Хабаровском крае, 635,0 – в Новосибирской области, 613,0 – в Тюменской области, что объясняется, в частности, высокой долей ранее судимых лиц среди жителей большинства из этих регионов. Низкий уровень зарегистрированной рецидивной преступности (ниже 100) в том же году отмечался в Дагестане (73,50), Карачаево-Черкессии (60,3), Ингушетии (16,6).

Часть IV Социальная реакция на преступность

В этой части будут рассмотрены вопросы, связанные с отношением общества к преступности и реакцией на нее. Возможно, это самая главная проблема криминологии или, по крайней мере, наиболее важная в практическом отношении: что дают наши знания о преступности для контроля над ней? Каковы возможности общества, государства, средств массовой информации по контролю над преступностью? Каковы возможности уголовного права и правоприменительной деятельности, полиции и уголовной юстиции для сокращения преступности, оптимизации ее структуры, защиты граждан и социальных институтов от преступных посягательств? И вообще, согласно традиционному российскому вопросу, – что делать?

Глава 15 Социальный контроль над преступностью

Следует отказаться от надежд, связанных с иллюзией контроля.

Н. Луман

§ 1. Понятие социального контроля

Социальный контроль – механизм самоорганизации (саморегуляции) и самосохранения общества путем установления и поддержания в данном обществе нормативного порядка и устранения, нейтрализации, минимизации нормонарушающего – девиантного поведения.

Но это слишком общее определение, нуждающееся в комментариях. Тема социального контроля неразрывно связана с девиантностью, девиантным поведением и, прежде всего – с преступностью, хотя имеет более широкое, социологическое значение.

Возможно, стремление к порядку является у человека врожденным. Во всяком случае, все научные, философские, религиозные построения направлены на раскрытие закономерностей (= порядка!) Мира или привнесение Порядка в Хаос Бытия. В широком, общенаучном смысле порядок есть определенность, закономерность расположения элементов системы и их взаимодействия друг с другом. Применительно к обществу под порядком понимается определенность, закономерность структурирования общества и взаимодействия его элементов (сообществ, классов, групп, институтов).

Один из основных вопросов социологии: как и почему возможно существование и сохранение общества? Почему оно не распадается в ходе борьбы различных, в том числе – антагонистических, интересов классов, групп?[663] Проблема порядка и социального контроля обсуждалась всеми теоретиками социологии от О. Конта, Г. Спенсера, К. Маркса, Э. Дюркгейма до П. Сорокина, Т. Парсонса, Р. Мертона, Н. Лумана и др.