Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль

Мы видим, что грабежи и разбои – в основном, «мужские» преступления, а в присвоениях и растратах мужчины и женщины представлены почти поровну. Явно подростково-молодежные преступления – грабежи и разбои, а присвоения и растраты – удел старших возрастных групп. Доля рабочих постоянно сокращается по всем рассматриваемым преступлениям, кроме присвоений и растрат. В последнем виде преступлений высока доля служащих, хотя она и сокращается. Увеличение доли рабочих и сокращение удельного веса служащих в этом явно «беловоротничковом» виде преступлений – загадка, требующая специального изучения. Пока можно лишь предположить, что и здесь проявляется селективность милиции и уголовной юстиции. По всем преступлениям, кроме присвоений и растрат, постоянно возрастает доля «исключенных» – лиц, не имеющих постоянного источника доходов.

Наблюдаются существенные территориальные различия рассматриваемых преступлений. Так, в 2006 г. уровень зарегистрированных разбойных нападений в России составил 41,9. В том же году этот показатель был в Санкт-Петербурге – 93,1, в Пермском крае – 87,8, в Иркутской области – 67,4, Ярославской области – 63,9. Ниже 10 уровень разбоев был в Дагестане, Ингушетии, Чукотском АО.

Среднероссийский уровень грабежей в 2006 г. составил 250,3. Этот показатель в том же году был в Пермском крае – 580,3, Хабаровском крае – 478,9, Приморском крае – 403,8, в Удмуртской Республике – 549,5, в Иркутской области – 531,7, в Свердловской области – 433,3, в Ярославской области – 424,4, в Республике Марий Эл – 404,6, а ниже 30 – в Ингушетии (3,7!), Дагестане.

В 2006 г. при уровне краж в России – 1174,7 он оказался выше 1500 в Алтайском, Приморском, Красноярском и Хабаровском краях, в Бурятии, Удмуртии (2039,5!), в Иркутской и Тюменской областях, а в Пермском крае составил 2338,9. В том же году этот показатель был ниже 400 – в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии – Алании.

Наиболее высокие показатели зарегистрированных присвоений и растрат (свыше 100 на 100 тыс. населения в возрасте 16 лет и старше при среднероссийском – 55,2) в 2006 г. были в Татарстане, Чувашии, Карелии, в Пермском, Красноярском, Хабаровском краях, Новосибирской, Калужской, Курской областях; самые низкие (ниже 20) – в Дагестане, Ингушетии (3,3!), Амурской, Кемеровской и Тульской областях, в Санкт-Петербурге и в Москве (!). Полнота регистрации этих преступлений не может не вызывать сомнений.

Зависимость интенсивности преступлений против собственности от типа поселений (город – село) была представлена в табл. 4.5.

Грабежи и разбойные нападения – явно «городские» преступления. По кражам до середины 90-х гг. лидировал город, затем коэффициент криминальной активности жителей сельской местности стал относительно выше. А вот присвоения и растраты оказались «сельскими» преступлениями. Возможно, и в этом случае наблюдается эффект «селективности» со стороны органов правопорядка, ибо трудно предположить, что в городах меньше присваивается и растрачивается…

Таблица 8.2

Характеристика лиц, совершивших некоторые преступления против собственности, % от общего числа (1987–2004)

* Сведения только с 1993 г.

* Сведения только с 1993 г.

* Сведения только с 1993 г.

* Нет сведений.

Хорошо известны и легко объяснимы временные различия совершения имущественных преступлений. Так, квартирные кражи совершаются преимущественно в дневное время и в летний сезон, карманные кражи, особенно в транспорте – в часы «пик», кражи транспортных средств и из автомобилей – в ночное время, дачные домики разворовываются в зимнее время.

Глава 9 Организованная преступность

§ 1. К постановке проблемы

Today, it is difficult to distinguish where the reality ends and the fiction begins.[485]

J. Albanese

Тема преступности (вообще девиантности) издавна полна мифов. В еще большей степени мифологизирована организованная преступность – относительно позднее явление в жизни общества.[486] Но если организованная преступность Италии, США, Японии и других «капиталистических» стран изучается и обсуждается с конца 20-х гг. минувшего века (одно из первых исследований – The Illinois Crime Survey 1929 г., деятельность комиссии Kefauver в 50-е гг., труды D. Bell и D. Cressey, 50–60-е гг.), то для постсоветской России это совсем новая тема. Вспомним, что еще в 1986 г. шла дискуссия по вопросу: а есть ли организованная преступность в СССР?