Криоожог

Мину уговаривать не пришлось, она с готовностью запустила зубки в первое за два дня горячее блюдо. Джин, изнемогая от запаха, последовал ее примеру. Ох, и вкусная была консульская пицца! Не чета замороженным продуктам от тетушки Лорны… Консул едва прикоснулся к пиву, Майлз-сан выбрал воду, а здоровяк Роик сильно удивил Джина тем, что, налив молока Джину и Мине, наполнил стаканчик и себе.

Все это вполне могло бы отвлечь внимание и успокоить мальчика, если бы не Форлинкин. Проглотив первый же кусочек, он заявил:

— Консульство не может скрывать беглецов, лорд Форкосиган. Опекуны, должно быть, сходят с ума.

— А мы и не хотим здесь оставаться, — сказал Джин. — Мне нужно спешить к своим животным.

Майлз-сан сделал в воздухе жест надкусанной пиццей.

— А если мы даем убежище?

— Если это шутка, то не смешная, — ответил Форлинкин. — Вы хоть чуть-чуть представляете, насколько сложны юридические препоны, когда речь идет о политическом убежище для несовершеннолетних?

— Смею заверить, я не шучу, — мягко сказал Майлз. — Однако давайте подождем, пусть дети поедят.

Форлинкин выпятил челюсть, кивнул. После того как Джин и Мина наелись, а Йоханнес раздал еще салфеток и по-домашнему убрал остатки еды в холодильник, Майлз-сан откинулся в кресле и предложил:

— Давайте-ка все переберемся вниз. Там кресла поудобнее.

Остальные барраярцы как-то странно на него посмотрели. Джин же, припомнив любимый послеобеденный лозунг дядюшки Хикару («Ну, с трибуны — в ложу!») полностью согласился с предложением. Однако спустившись вниз, неспешно следуя за Майлзом, Джин обнаружил в комнате лишь четыре кресла. К тому же все какие-то офисные, вращающиеся. Майлз-сан жестом указал на два кресла, усадив в них Джина и Мину, сам занял третье, предоставив оставшимся троим мужчинам разобраться самим. Йоханнес присел на краешек длинного стола у стены, Ворон-сенсей устроился так же, Форлинкин, поджав губы, занял четвертое кресло.

— Вот забавная комнатка… И комм-пульт здесь есть, — заметила Мина, разглядывая все вокруг и болтая ножками. На ножках теперь красовалась пара носочков — подарок от Майлза, чтобы не испачкать бинты. Когда Роик закрыл дверь и вежливо сел у входа, скрестив ноги, в комнате стало вдруг так тихо, что Джин в первый раз подумал: а не подверг ли он сестру опасности, приведя сюда? И совсем не выдачи полиции он теперь опасался. Майлзу-сану вроде бы можно доверять. Иначе Джин схватил бы сестру и бросился к выходу. Только вот если взглянуть на дверь и на Роика… Не поздно ли он задумался о побеге?

Майлз-сан сложил ладони между коленями и начал:

— Дети, секретарь Сьюз рассказала мне кое-что о вашей маме. Поэтому, вернувшись сюда, я поискал информацию о ней в планетарной сети. И обнаружил много любопытного. Никак не могу разобраться, почему ее заморозили. Ее, не больную и не умирающую, даже не осужденную за преступление.

Вкусный обед в желудке Джина вдруг превратился в свинцовый груз.

— Что вы — вы оба — помните о маме? — продолжил Майлз-сан. — Только не как о маме, а скорее о ее работе, интересах. Особенно о том времени, когда ее арестовали.

Джин и Мина грустно переглянулись. Джин ответил:

— Мама редко говорила с нами о работе. Когда у нее были дела, просто оставляла нас у тетушки Лорны, если я не был в школе. Тогда оставляла только Мину.

— Тетушка Лорна не очень-то любила с нами сидеть, — добавила Мина.

— Угу. Говорила, я, мол, не нанималась, и нечего на меня такую работу навешивать.

— А еще говорила, что папу ей, конечно, жалко, но если б мама действительно нас любила, то сама бы с нами дома сидела.

Мина отвернулась, насупив бровки.

Джин торопливо добавил:

— Она так говорила, только когда уж очень поворчать хотела.

Не то чтобы он вдруг возлюбил тетушку Лорну — просто эти барраярцы все же были чужеземцами. Как-то странно говорить с ними так о своей семье. А еще мама всегда учила поступать по справедливости.

— Разве мама никогда не брала вас с собой на свои собрания?

Мина покачала головой:

— Она сказала, это не для детей. И еще, что нам будет скучно, и мы начнем шуметь.

— М-да… — Майлз-сан потер подбородок. — Мне в возрасте Джина частенько позволялось принимать участие в отцовских совещаниях с его э-э… коллегами. А дед, в свою очередь, брал на такие совещания отца. Я очень многому научился, просто общаясь, варясь в общем котле. Тогда я этого еще не понимал. Конечно, от меня требовалось либо помогать, либо помалкивать. Иначе меня, естественно, выдворяли.

Джин нахмурился:

— Нельзя просто выйти, и все. Мы же были не дома. Маме бы пришлось отрываться от дел и отвозить нас домой.

— Разве она не могла приказать… А, ладно. А дома у вас таких собраний не проводилось? По вечерам, например?

— Да у нас и места столько в квартире не было.

— Что же, никто не приходил в гости? Вообще ни когда?

Джин отрицательно покачал головой. Заговорила, к его удивлению, Мина.

— Приходили один раз ее знакомые дяденьки. Очень поздно приходили.

— Когда же это было?

Мина облизала нижнюю губу:

— Ну, еще до ареста.

— Незадолго до?

— Вроде бы незадолго.

— Я такого не помню, — вставил Джин.

Мина вскинула голову: