Криоожог

— Я не смогу осуществлять постоянный контроль за ее состоянием, но если дела пойдут, как я планирую, с ней все будет в порядке… надеюсь. — В любой тайной операции приходится… рисковать.

Майлз заметил, как Ворон вздрогнул: пожалуй, не самое удачное сравнение после демонстрации шрамов на груди.

— Когда?

— Скоро. Возможно, сегодня. Не позже, чем завтра вечером.

Госпожа секретарь замерла в долгом, задумчивом вдохе.

Майлз поднял два пальца.

— Две разморозки на ваш выбор.

Сьюз отмахнулась:

— Отправляйтесь искать медтехника, Вристи Танаку. Джин покажет где. Может, у вас получится уговорить и втянуть ее во всю эту чушь. Хотя, боюсь, у вас-то прекрасно получится. Болтовня, одна сплошная болтовня. Сил нет от болтовни.

Майлз быстро поднялся, словно боялся злоупотребить ее гостеприимством, боялся, что она передумает.

— Спасибо, госпожа Сьюз. Обещаю… — сказать «вы об этом не пожалеете» Майлз не решился, прозвучало бы излишне официозно, — …будет интересно, — завершил он.

Сьюз только фыркнула им вслед.

Изолятор оказался на втором этаже старого приемного покоя. Джин вывел Майлза с Вороном через двойные двери в коридор, из которого можно было попасть в два или три помещения, явно переоборудованных и готовых к работе, судя по свежему запаху медицинских препаратов. В одном из них обнаружился Тенбери. Прислонившись к стене и скрестив руки на груди, он стоял над гравиплатформой.

— Джин! — обрадовался Тенбери. — А говорят, ты потерялся. — Взгляд в сторону Майлза оказался куда менее радушен. — Снова вы!..

Тенбери покосился на Ворона.

— Мы пришли к госпоже Танака. По очень важному делу, — объяснил Джин.

— Она сейчас занята, — Тенбери ткнул пальцем в сторону двери за спиной, — но скоро освободится.

Ворон вытянул шею — очень хотелось заглянуть в узкое стеклянное окошко двери.

— А, там идет криоподготовка? Я бы взглянул…

— Ворон-сенсей — доктор с Эскобара, — начал было Джин.

Обеспокоенный Тенбери пустился в споры, но Майлз тут же прервал их, просто постучав в дверь.

На стук открыла хмурая женщина, с кожей темной, словно обивка старого чемодана. Хиленькое тело, прямые седые волосы, внешне — полная противоположность Сьюз, хотя примерно того же возраста, как решил Майлз. И никаких паров алкоголя. Лицо ее просветлело, когда женщина увидела Джина.

— Джин! Так ты нашелся? Кого на сей раз загрызли твои звери? И нельзя ли с этим подождать?

— Никого, Танака-сан. А дело очень важное. Нас прислала Сьюз-сан.

И Джин, уже здорово научившийся говорить о своих гостях, представил, с молчаливого согласия Майлза, всю компанию.

Потом слово взял Майлз:

— Мы договорились с госпожой Сьюз об использовании вашей лаборатории для частного вывода из криостаза, если доктор Дюрона сочтет, что лаборатория отвечает нашим требованиям. Не позволите ли войти?

— А?.. — только и сказала она, отходя в сторону и уставившись на Ворона. Майлз подумал, что, одень он Ворона во все мятое, разлохмать всегда аккуратную прическу, макни головой в джин, и тогда Ворон не выглядел бы более не к месту здесь, и тогда бы он не так сильно пугал окружающих. Да что там говорить, теперь уже поздно…

На столе, выступавшем из дальней стены, лежало хрупкое нагое стариковское тело. Словно схваченное и арестованное на границе жизни и смерти. Клочок ткани опоясывал бедра, сохраняя видимость достоинства. А много ли достоинства сохраняет человек, отданный пластиковым трубкам, воле и прихоти чужих людей? Термокапюшон на голове ускорял процесс заморозки мозга. Над телом висела емкость, из нее, разделяясь на полпути к телу, шла трубка, по которой в обе сонные артерии поступала прозрачная жидкость. Трубка пошире выходила из вены на бедре. По ней в ванночку по колено высотой сбегала темно-розовая жидкость. По дополнительному рукаву в ванночку поступала проточная вода. Из ванночки все уходило в дренажное отверстие. Судя по бледности кожи и ногтей, по темной густой жидкости в выпускной трубке, тело старика почти полностью пропиталось криораствором.

Ако кружила поблизости, внимательно наблюдая за процессом. Она успела подслушать часть разговора в дверях, потому как заметно приободрилась и обрадованно поинтересовалась:

— Доктор? У нас будет настоящий врач?

Майлз разрушил надежду, не дожидаясь, пока та вырастет и превратится в страдания.

— Только на некоторое время. Мы все объясним, когда вы закончите здесь работу.

Джин смотрел во все глаза. «Не пугает ли такое ребенка, — подумал Майлз, — видел ли он раньше?» Майлза-то точно пугало, а ведь он это проходил. Вернее, его через это проводили. Может, оттого и пугало так сильно? Впервые воспоминания о собственном «общении» с иглогранатой заставили призадуматься: а что почувствовал отец, когда узнал о ранении? Как история повторяется? Может, у него пробудились старые, жуткие воспоминания о чудовищной гибели принцессы и графини Оливии? Надо будет извиниться перед ним при встрече.

— Выглядит как-то уж очень примитивно, — потихоньку заметил он, обращаясь к Ворону.

Тот ответил: