Крёстный сын

— Понравилась. Как такая может не понравиться? Но я же сказал: Старикан запретил мне с ней общаться, когда его нет поблизости.

— Почему? — поинтересовался Кайл.

— Не знаю, не спрашивал, — покачал головой Филип. — А сам он не сказал.

— Я бы спросил, — сказал Шон.

— Зачем? — крестник Правителя взял кубок и потянулся за бутылкой. — Я с ней даже пробовать не хочу. Такая скорее всего откажет, сочтя тебя недостойным, а если сама тебя выберет… — он замолчал, наливая вино.

— То что? — Шон наполнил свой кубок до краев и передал бутылку жаждущему Кайлу.

— Думаю, сама тебе об этом скажет, — Филип сделал солидный глоток и посмотрел на друзей со странной усмешкой.

— Ну, ты губу раскатал! — засмеялся Кайл. — Это не в их стиле.

— Не в их, но в ее.

— Ты это понял, потанцевав с ней на балу несколько часов? — с иронией спросил Шон.

— Можно и так сказать, — без улыбки ответил его друг. — Есть в ней что-то, чего я в других не замечал…

— Я даже скажу тебе, что, — рассмеялся Шон, — редкостно дурной нрав!

— Возможно, ты прав, — не стал спорить Филип.

— А ты-то ей понравился? — спросил Кайл.

— Да откуда же я знаю? Она мне ничего не сказала.

— Хватит туману напускать, дружок! Уж ты-то должен знать, что для этого слова не нужны.

— Значит, не понравился! — Филипу разговор начинал надоедать. Правду сказать он не мог, а дурачить друзей оказалось не слишком приятно. — Ребята, — примирительно сказал он, — я все вам рассказал. Мы и провели-то с ней всего около двух часов, папаша рано ее спать отправил. Мне она понравилась, даже очень, а Старикан запретил думать о ней. Не нужны мне неприятности.

— Успокойся! — фыркнул Шон. — Ты не первый, на кого она так действует.

— Вот и отлично. Только я бы очень вас всех просил: поменьше это обсуждайте, вдруг дойдет до крестного. Мне мои яйца дороги.

— Не волнуйся, они в полной безопасности. То, о чем говорится в казармах, здесь и остается, — заверил его Кайл. — Если б не так, у нас уже, знаешь, сколько евнухов было бы!

— Догадываюсь, — улыбнулся, наконец, Филип.

Как он и подозревал, Ив не порадовала беседа в казармах.

— Фил, ты выдал себя с головой, — сказала она, дождавшись его возвращения в Западную башню. — Единственное, что успокаивает: за пределы казарм это действительно вряд ли выйдет.

Молодой человек, и без того пребывавший в невеселом настроении, помрачнел еще больше.

— А если и выйдет, то что? Имею полное право сохнуть по первой красавице страны, и старик должен быть доволен до тех пор, пока я не начну лезть к тебе под юбку. А этого я при нем делать не буду.

Девушка вздохнула.

— Ты не знаешь его так, как я. Если он проведает, что ты ко мне неравнодушен, пусть и не пытаешься это показать, он тут же что-нибудь предпримет. Вешать он тебя из-за такой малости не станет, но вот отправить одного из нас из дворца может запросто. А для меня разлука с тобой… — она замолчала.

— Договаривай, — он посмотрел на нее со странным выражением, будто с надеждой.

— От меня правда пахнет малиной? — она уселась к нему на колени.

— Правда, — улыбнулся он. — Что ты там говорила про разлуку?

— Я что-то говорила? Уже не помню, — она довольно фальшиво хихикнула.

— Энджи, это не твой стиль, перестань копировать ваших придворных дам, — его голос звучал устало, и ей стало жаль своего любовника.

Девушка прекрасно видела: Филип не столько «неравнодушен» к ней, как она мягко выразилась, сколько влюблен, причем по уши. Вернее, мысленно поправила она себя, стараясь придерживаться правильной с ее точки зрения терминологии, он хотел только ее и хотел постоянно. Ив это ничуть не удивляло. Она знала, какое действие оказывает на мужчин, а ему она к тому же подходила в физическом плане, как прежде ни одна другая. Отдавала она себе отчет и в своих чувствах к нему: они были теми же. Но говорить об этом с Филипом ей не хотелось. Во-первых, бессмысленно признаваться в кратковременном помутнении рассудка, оно быстро закончится и не из-за вмешательства внешних сил, а само по себе. Во-вторых, гордость не позволяла ей быть Бог знает какой по счету в длинной череде женщин, говоривших красавчику, что жить без него не могут.

Но в последнем она ошибалась. Он сам, конечно, не раз и не два твердил девицам о любви. А чего не скажешь, чтоб затащить в постель очередную милашку, особенно если той хочется услышать именно это. Сам же подобными откровениями, ни притворными, ни уж тем более искренними, избалован не был. Некоторые женщины, те, что побойчее, не боялись признаться, что хотят его, но этим все и ограничивалось. Ив не стеснялась ни говорить о своем желании, ни показывать его, но Филип все сильнее хотел услышать от нее нечто большее.

Молодой человек, не дождавшись ответа, вздохнул и опустил голову. Ив больше не могла сдерживаться.

— Я не смогу без тебя, — сказала она.

— Спасибо, — он как-то судорожно прижал девушку к себе. — Спасибо, что все же сказала это, даже если так не думаешь…