Крипта. Как шифропанки, программисты и жулики сковали Россию блокчейном

В начале августа 2019 года я получил сообщение в телеграме от анонима с нарисованным призраком на аватарке. Я не сильно удивился: я работал в нескольких известных изданиях, мой телефон есть во всевозможных базах журналистов, и незнакомые люди периодически приходят ко мне в личку. «Призрак» создал секретный чат и с ходу заинтриговал по максимуму. «Я знаю, вы ищете админа биржи Билюченко. Я могу вам рассказать о нем», — написал он мне.

«Призрак» отказался обсуждать какие-либо подробности в переписке или даже защищенном разговоре через мессенджер и настоял на встрече. Но не в Москве, где я жил тогда, а в Петербурге. Обычно в таком случае договариваешься с редактором о системе условных сигналов: сообщить, что встретился; оповестить через полчаса, что все в порядке; дать о себе знать через час. Разработали мы такую систему и в этот раз.

«Призрак» назначил встречу в сетевом пабе в центре. Рабочий день был в самом разгаре, народа почти не было, и мы сели в дальнем зале. Он представился Евгением, но ничего не рассказал о себе. По легкому сибирскому говору я решил, что он, возможно, тоже из Новосибирска, как и Билюченко, а подробности из жизни «админа», которыми он сразу же засыпал меня, навели на предположение, что Евгений может быть кем-то из команды основателя BTC-e/Wex. Начался обеденный перерыв, паб заполнялся, и каждый раз, когда мимо нас проходили люди, Евгений замолкал и ждал, пока они отойдут на расстояние, на котором уже не смогут понять, что он говорит. Его рассказ с вкраплением таких слов и фраз, как «ФСБ», «уголовное дело», «заперли в отеле», «ФБР», «украл», и правда звучал очень интригующе. «Но я не могу ничего из этого написать, пока у меня не будет железобетонных доказательств», — сказал я наконец Евгению.

По возвращении в Москву он прислал мне материалы уголовного дела, возбужденного российской полицией после краха криптобиржи Wex. Требовалась проверка — настоящие они или нет. Для начала я набрал Васильева, который тогда где-то «отмокал» после первой отсидки в зарубежной тюрьме (итальянской), и показал ему копию его собственных показаний, которые тоже были в присланных мне документах. Тот, подтвердив их подлинность, в свойственной ему манере тут же перешел в атаку: «А где ты их взял? А дай почитать показания Билюченко?»

В материалах также оказалась двухчасовая запись разговора двух людей, голос одного из которых был очень похож на голос Малофеева, а другой, судя по контексту, принадлежит Алексею Билюченко. Я попросил одного общего знакомого послушать, действительно ли один из беседующих — основатель BTC-e, и тот заявил, что на 80 % это он. В отличие от Билюченко, образцов голоса Малофеева много в интернете, и поэтому мы в Русской службе Би-би-си, где я тогда работал, решили подойти к верификации более фундаментально.

Мы отправили фрагмент записи из материалов уголовного дела в петербургскую «Криминалистическую лабораторию аудиовизуальных документов». В частности, ранее она занималась восстановлением магнитных фонограмм с подводной лодки «Курск» и диагностикой аутентичности фонограмм с разбившегося под Смоленском Ту-154 с президентом Польши на борту. Эксперт — Полина Зубова — когда-то работала в экспертно-криминалистическом центре ГУВД по Петербургу и Ленобласти, затем возглавляла отдел видеофонографических исследований Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции. В общем, все солидно.

В качестве образца голоса Малофеева мы представили отрывки из двух интервью предпринимателя. Фамилия идентифицируемого лица экспертам не называлась. По оценке лаборатории, качество основной записи в целом удовлетворительное, разборчивость речи «практически полная». Главный вывод: речь на сравниваемых записях принадлежит одному и тому же человеку. Так, например, говорящие имеют одну и ту же высоту и силу голоса, стиль и высоту артикуляции, одинаковую специфику произнесения отдельных групп гласных и согласных.

В том, что материалы подлинные, у меня мало сомнений. Главное в них — показания самого Билюченко, в которых он излагает свою версию событий 2017–2018 годов. В этой версии основатель BTC-e предстает как жертва, потому «Призрак», явно связанный с админом, и прислал все эти документы мне: вряд ли окружение Билюченко решилось бы на «слив», если бы в итоге весь негатив клиентов вылился на самого основателя BTC-e. Малофеев, естественно, сразу и однозначно заявил, как относится к этой версии, передав мне через пресс-службу, что материалы «сфабрикованы».

Попробую изложить показания Билюченко детально и в то же время — постоянно подчеркивая, что это всего лишь его версия тех событий.