Криптоэффект (СИ)

Аналогично и в тех случаях, когда преступник сам не понимает, что творит — ребёнок, наркоман, сумасшедший. Вины за ними нет никакой, что зачастую ставит в тупик земное правосудие — но для криптонского в этом никакой проблемы нет.

Алура работала судьёй осторожности. Эта работа считалась важной, но отнюдь не престижной. В основном — техническая оценка способностей подсудимого, в чём ей помогало наследие учёного. Ну а дар эмпатиии позволял определить, с какой вероятностью у подсудимого в будущем появится мотив навредить кому-то — насколько он агрессивен, хитёр, жаден, и так далее.

Если бы Дру-Зод попал ей в руки — он бы вылетел в Фантомную Зону со свистом, не успев даже попрощаться — генерал был определённо самым опасным человеком на Криптоне. К счастью, он был достаточно влиятелен и популярен, чтобы требовать для себя Суда Справедливости — а тот не находил, к чему придраться, провинностей за генералом никаких не было (во всяком случае, доказуемых, из памяти Зода Хан знал, что ряд грешков за ним был, но он умел прятать концы). Естественно, симпатии к Алуре (как и ко всем другим судьям осторожности) и желания с ней общаться это ни разу не добавляло.

А вот сестру Алуры — генерала Астру — он знал очень хорошо. Они могли бы стать хорошими друзьями, возможно даже больше, чем друзьями. Их взгляды на будущее Криптона были весьма схожи, как и характеры. Увы, этот дятел сам всё испортил. После того, как он ещё в военном училище публично обозвал Астру «грязнокровкой» (в отличие от сестры, она получила генетический шаблон воина, родившись в семье учёных), лёгкая симпатия переросла в безжалостное соперничество, которое продлилось больше века и не закончилось до сих пор.

Длинные каштановые волосы Алуры развевал шлейфом ветер. В комнате, конечно, стоял полный штиль, но голограмма не обязана подчиняться правилам материального мира. Она не смотрела на двоих допрашивающих, глядя сквозь них куда-то вдаль — на нечто, видимое лишь её глазам.

— Мой муж мёртв? — тихо спросила она.

— Да, — подтвердил Хан. — Только мы к его смерти не имеем никакого отношения. Он самоуничтожился. Перед этим превратившись в нечто очень странное.

— А я? Ещё жива?

— Твоё тело живо. Но оно в коме, и мы не пробудим его, пока не будет уверенности, что можем сделать это безопасно.

— Вам нужны всё те же ответы, — вздохнула женщина. — Я понимаю. Но я не могу их вам дать. Поверьте, просто не могу.

— «Не могу» в значении «не имею возможности» или «не имею права»? — уточнил Хан.

— Не имею возможности.

— Она врёт, — качнула головой Ро-Зар.

— Значит, не имеете права. И кто же вам запретил? Муж?

— И он в том числе. Но это последнее, что вы от меня узнаете. Я судья, я тоже знаю некоторые хитрости. Поскольку моя правда и моя ложь одинаково дадут Хранительнице информацию, я вынуждена просто умолкнуть. Вы можете заставить меня кричать, но не говорить.

— Неужели вам так хочется увидеть гибель своей планеты, Алура?

Тишина.

— И своей дочери?

Снова тишина.

— Она взволнована, — заметила Ро-Зар. — Упоминание дочери её больше обеспокоило, чем разговор о планете. Но не сильно — не так, как обычно переживают о действительно любимых родственниках. Нет остроты свежей эмоции. Похоже, Алуре действительно больно слышать о смерти дочери… но она уже испытала эту боль не раз и отчасти свыклась с ней.

И куда только делись все этические принципы, которые она таким поучительным тоном втолковывала Дру-Зоду полчаса назад? Сейчас перед Ханом сидела профессионал с хваткой бульдога. Тут за собой следить надо — а то этот божий одуванчик запросто может и сразу двоих расколоть мимоходом!

— Что ж, давай посмотрим, кто знает больше хитростей, моя дорогая. Окажите мне помощь, Дру-Зод. Я хочу использовать такой метод, как перекрёстный ассоциативный штурм. Задавайте любые вопросы, какие придут вам в голову. Можете даже называть просто отдельные слова. А я буду задавать свои.

— Легко. Кстати, как наша красавица отреагировала на новость о смерти мужа?

— Сглаженно. Похоже, она ничего другого и не ожидала.

— А к тому, что ваш муж пытался убить вас, вы тоже относитесь… сглаженно, Алура?

— Есть эмоциональная реакция. Но не на сам факт попытки убийства. Похоже, она вспомнила что-то крайне неприятное в связи с этим.

— Вот как? Может, это неприятное связано с происхождением смертоносных имплантов в его теле?

— Стопроцентное попадание, Дру-Зод. Уровень раздражения и неприязни зашкаливает, причём нацелены эти чувства не только на нас…

— В вашем теле есть такие же импланты, Алура? А в теле Кары?

— Облегчение и лёгкое сожаление в первом случае. Облегчение и страх во втором.

— Ясно, значит нет…

— Страх всё сильнее. Похоже, Алура начинает понимать, что не может скрыться от меня. Она всего лишь камень.

— Что же вас так пугает… больше смерти дочери… больше гибели планеты… при том, что за себя вы бояться не можете, вы голограмма…

— Перестаньте! — выдохнула Алура. — Вы не понимаете, Дру-Зод! Не мучайте меня!

— Да, я не понимаю. А вы не хотите нам объяснить.

Алура кинула на него взгляд, полный ненависти и страдания.