Криптография и Свобода - 3 (СИ)

Не наезжай на моих гусей. Я все время ими любуюсь.

И не только я один.

Общими усилиями птичий двор склевывал чуть ли не по мешку комбикорма за неделю.

Выдаваемые при этом на-гора яйца не окупали комбикорм. Разведение пернатой живности в

Гузеево было убыточным, это сугубо материалистический подход. Но идеалистическая радость от

своих гусиков, курочек, петушков и цыплят явно перевешивала материализм. Он стал для меня

диалектическим.

В Гузеево произошли перемены и с Гусей. Если в Москве я легко брал его на руки, то в

Гузеево он стал убегать. Появился дух противоречия: принципиально не буду делать то, что ты

говоришь!

-

Гуся, давай, искупайся в пруду.

Убегает к сараю.

-

Гуся, давай в сарай, пора спать.

Залезает в пруд.

В начале августа мне надо было на несколько дней съездить в Москву, заканчивался срок

действия водительских прав. Пришлось вызывать дочку Лену побыть несколько дней с птичьим

двором.

В начале августа у Лены день рождения. Звоню, чтобы поздравить.

- Папа! Гуся – девочка! Сегодня она снесла первое яйцо!

Корейские байки. О медицине.

Свое отношение к российской медицине я высказал еще в первой книге «Криптография и

Свобода»: живым не сдаваться! Но разболелись зубы и перед отъездом в Корею пришлось

сходить в районную стоматологическую поликлинику.

В Корее, вскоре после приезда, опять разболелись зубы. Работавшая вместе со мной на

Shinhwa Corporation cимпатичная девушка (та самая художница, автор загадочной картины) Су Янг

Чо взяла меня за руку и чуть ли не насильно отвела в башенку через дорогу. Там была Dental Clinic Lim & Kim.

Кресло, которого каждый боится. А около кресла – большой цветной монитор Samsung.

Доктор берет трубочку-сканер и с ее помощью на экране высвечивается моя районная

стоматологическая поликлиника. Доктор столбенеет.

- Где же тебе такие пломбы ставили?

Объясняю, где. Russia. Moscow. Local Dental Clinic.

- Бедненький!

По-английски слова доктора сейчас вспомнить не могу, но за смысл – ручаюсь. В Lim & Kim ко мне прониклись чувством огромного и неподдельного сострадания. За прошедшие после этого

без малого 20 лет я не знал проблем с зубной болью. Спасибо, Lim & Kim. И отдельное спасибо

районной стоматологической поликлинике, сумевшей вызвать у корейцев такое сострадание ко

мне.

В свое время, когда я работал в КГБ, там была диспансеризация. Однозначно, на целый

день. Надо пройти кучу кабинетов, в каждый – очередь. Диспансеризация есть и в Южной Корее.

Но как-то так получилось, что заняла она у меня чуть больше часа. Корейская медсестра взяла за

руку и сама водила по кабинетам, где ждал не я, а меня. Тьфу-тьфу, ничего особенного не нашли, только давление повышенное, то ли от возраста, то ли от сидячей работы. Направили в корейскую

поликлинику. Там опять же принцип: ждешь не ты, а тебя. Только подходишь к кабинету, как к

тебе тут же подбегает молоденькая кореяночка и начинает мерить давление. Все быстро и

оперативно, через несколько минут ты уже у доктора, который лезет в свою базу данных на

компьютере, заносит туда очередные показания и выписывает рецепт.

Самое прикольное – аптека. Там старый кореец, ни слова не понимавший ни по-английски, ни, тем более, по-русски, всегда встречал меня неизменным восклицанием: «Горбачев!

Горбачев!»

Тут небольшое лирическое отступление. Наиболее известной российской личностью

корейцы считают Михаила Сергеевича Горбачева. Я считал и по-прежнему считаю, что такое

уважительное отношение за рубежом является огромным политическим богатством Михаила

Сергеевича. Мне же, со своей лысиной, оставалось только иногда им пользоваться в Корее. В LG

одна девушка даже предложила нарисовать на лысине фломастером пятно. Опять корейский

асимметричный ответ…

До сих пор жалею, что не сохранил эти рецепты на корейском языке. С возрастом

гипертония не проходит, а вот придавить ее корейцы умели очень хорошо.

Надо зимовать.

Гуся, ты девочка!! Полгода все считали тебя мальчиком, и даже в этой книжке я раньше, описывая тебя, писал «он». А ты – она! Прости меня, моя милая белоснежная принцесса. Сразу по-

другому стал я понимать, почему та плакала, когда мы уезжали из Москвы в Гузеево, и всего на

один вечер ты рассталась со своими друзьями-цыплятами. Потому, что ты девочка. По-другому

стал понимать и твое поведение в Гузеево: ты все время хотела больше внимания. Ты ревновала

меня и к маленьким гусятам, и к новым курочкам, и к цыплятам. У тебя человеческая душа, моя

ненаглядная Гуся. Ты все видишь и все понимаешь.

А цыплята подрастали. Мне казалось, что им выпала счастливая судьба: все время на воле, никаких клеток и московских квартир. Но их пора было переселять из брудера в общий сарай, где

вольница-вольная так и плещет через край. Говоря по-простому, каждый вечер мне приходилось

ловить их детским сачком для бабочек везде, где только можно, запихивать в корзинку и нести

спать в сарай.

Настала осень. Цыплят по осени считают. Так ли? К сожалению, не совсем.

Наконец-то начали нестись вельзумеры, опровергая все мои прежние претензии к ним. И