Криптоистория Третьей планеты

Гуляние по Петербургу во время белых ночей — это чудо чудное и диво дивное, особенно если рядом с тобой находится человек, мысли о котором занимают в твоей голове очень много места.

Конечно, девушке из приличной семьи не пристало бродить по ночам даже в обществе потенциального жениха, но оценить завораживающую магию северной столицы можно и в те часы, когда вечерний полусумрак только сменяется собственно белой ночью. И Летний сад одно из самых лучших для этого мест.

Наташа и Андрей вошли в Летний сад с набережной Невы, куда они попали, пройдя не спеша по Литейному от Невского. Шуршала листва деревьев, по дорожкам фланировали пары из числа «чистой публики», и мраморные лики древних богов и героев равнодушно следили за вечной игрой человеческих страстей, подогретой таинственным полусумраком и ощущением нереальности окружающего.

Между молодыми людьми ничего ещё не было сказано из тех вечных слов, каковые крутились на языке у обоих, и они оба по большей части молчали — им этого было вполне достаточно. Ощущение близости друг к другу, дрожь, пробегавшая по всему телу при случайном соприкосновении рук, непередаваемое ощущение того, что ты любишь и любим (любима) — слова в таком случае излишни. За проведённые вместе три дня (это был последний вечер, завтра ранним утром мичману надлежало отбыть в Кронштадт к новому месту службы) они вдоволь наговорились обо всём — о том, что ждало Андрея, о том, к чему стремилась Наташа и о том, как всё будет здорово после того, как закончится эта нелепая война и снова наступят прежние времена. Ни Андрей, ни Наташа и мысли не допускали, что мичман Сомов может погибнуть — плохое может случиться с кем угодно, но только не с ним. И в этом тоже состоит преимущество молодости, свято верующей только в хорошее.

Они были вместе с утра до позднего вечера, а потом Андрей, проводив Наташу до дома, спешил на Лиговский, где обитал его приятель из молодых корабельных инженеров Сергей Завалишин — им обоим предстояло отправиться на «Орле» на Дальний Восток.

Замена привычного марсофлотам[6] паруса на пар и внедрение на боевых кораблях массы всяческих других мудрёных штуковин вроде электричества потребовали появления судовых технических специалистов, и хотя морские строевые офицеры из дворян ещё посматривали искоса на выходцев из разночинцев, между мичманом Сомовым и инженером Завалишиным сложились дружеские отношения. Более того, Сергей сделался кем-то вроде поверенного в сердечных делах своего приятеля, хотя сам он относился к любви и связанными с этим чувством переживаниями несколько иронично. Завалишин жил в мире цифр и чертежей, свободно оперировал тактико-техническими данными кораблей русского, японского и прочих флотов, водоизмещением и скоростью хода боевых судов, толщинами бортовой и палубной брони, калибрами орудий и углами обстрела башен главного и вспомогательного калибра и считал это своё увлечение главным делом жизни.

Инженер искренне считал, что в условиях непрерывно ускорявшегося технического прогресса и внедрения всё новых и новых изобретений ума человеческого в повседневную жизнь именно техника является тем новоявленным божеством, которому стоит возносить молитвы. А что до амурных дел, так это для курсисток и любительниц женских романов. Впрочем, причина такой прохладности Сергея к прекрасному полу объяснялась до смешного просто — не пришло ещё его время, и не появилась та, ради одной улыбки которой стоило позабыть все на свете уравнения остойчивости и постулаты теории кораблестроения.

Наташа и Андрей добрели до выхода из Летнего сада в сторону Инженерного замка, и оба одновременно внутренне вздохнули. Неумолимое время убегало и убегало, пора было возвращаться привычной дорогой по Садовой на Невский и дальше по центральному проспекту северной столицы к Староневскому.

Молодые люди только-только вышли из сада, кинув последний взгляд на пруды, как перед ними возникла словно из-под земли выросшая цыганка неопределённых лет. Ничего необычного в её облике не было: широкая цветастая юбка, монисто на шее поверх тёмной кофты и цветная же косынка на чёрных как смоль волосах. Вероятно, она давно уже углядела выходившую из Летнего сада парочку и профессионально оценила её с точки зрения возможности заработка. Влюблённые — а то, что молодой морской офицер и юная девица таковыми и являлись, определялось с первого беглого взгляда, особого таланта психолога и физиономиста здесь не требовалась, — это самая что ни на есть благодатная клиентура для гадальщиц и предсказательниц. Не нужно даже особо напрягаться: знай мели то, что юноша с девушкой хотят услышать, — всё очень просто.

И цыганка уже плела привычную паутину слов «дай-погадаю-судьбу-узнаю-что-на-сердце-что-под-сердцем», но, подняв глаза и всмотревшись в лица Наташи и Андрея, она внезапно осеклась на полуслове и сникла — словно птица, которой резко подрубили крылья.

Наташу обдало пронзительным холодом, хлынувшим из широко распахнувшихся глаз цыганки, холодом той чёрной пустоты, в которой плавают звёзды. Однако Андрей ещё ничего не замечал.