Криптолог

Инге не особенно удивило последнее заявление комиссара. В отличие от Бернхарда, взгляд которого заметался по стенам, будто ища выхода из этого кошмара.

– Мы можем это как-нибудь вырезать?

Вопрос был риторический. Ни Аня, ни Инге на него не ответили.

– Он знает, что навлекает на себя неприятности. С какой целью, хотел бы я знать…

– Полагаю, комиссар хочет выиграть время, – ответила Инге и включила принтер.

– Время? Для чего?

– Вот для этого хотя бы. – Она показала Бернхарду распечатку скриншота.

– Это та самая машина, которую сейчас обследуют криминалисты?

Инге пожала плечами:

– Да, полагаю.

Глава 67

Четверг, 14:30

В дверь постучали, и Арне пригласил войти.

Секунду спустя Инге протянула комиссару два листа бумаги – распечатку фотографий – так, чтобы Хус их не видел.

– Смотрите-ка… – Арне прищелкнул языком.

– Что там у вас?

Но Штиллер, вместо того чтобы показать ему фотографию черной машины, только поблагодарил Инге и подвинул листок Хусу не раньше, чем она ушла.

Тот молча наблюдал за действиями комиссара, поэтому Арне пришлось заговорить первому:

– Снято в прошлое воскресенье в тринадцать часов пятьдесят одну минуту недалеко от «Альтмаркт-галери» на Санкт-Петербург-штрассе. Водителя опознать не удалось, потому что на нем были солнцезащитные очки и бейсболка, но камера четко зафиксировала номерной знак. И, представьте себе, мои коллеги из дорожно-патрульной службы видели вас сегодня в этой самой машине.

– Это машина одного моего знакомого.

Не тот ответ, который хотел услышать Арне, потому что он уже располагал информацией о владельце из центрального реестра транспортных средств, который Инге только что распечатала. Комиссар постучал по фотографии пальцем, изображая нетерпение, после чего Хус сдался:

– Да, это был я.

Арне отодвинул от него снимок, с тем чтобы Хус сосредоточился на другом.

– В минувшее воскресенье между часом и двумя пополудни Анналена и Лилиана Винцер были похищены из «Альтмаркт-галери» на машине.

– Это сделал не я. Иногда я поставляю в магазины товары для рукоделия и творчества, в том числе и в «Альтмаркт-галери».

– Тогда у вас должны быть накладные.

– Только не в то воскресенье. Я перевозил мебель, помогал другу с переездом. Владелец машины ничего об этом не знает.

– Мебель, значит… Полагаюсь на наших криминалистов, которые уже занимаются этой машиной… Волосы, ногти, фрагменты кожи – от них ничего не ускользнет.

– Господин Штиллер, мне так неловко… Я имею в виду мою работу, – он кивнул на листок, который Арне как ни в чем не бывало сложил вчетверо. – Думаете, я прятал лицо, потому что занимался чем-то противозаконным?

– Такой вывод напрашивается.

– Я ненавижу работать курьером и грузчиком, ведь я музыкант. И, признаюсь, не все заработанные деньги вношу в квитанции, чтобы хотя бы изредка позволять себе билеты в оперу или на концерт.

– Понимаю, но уклонение от уплаты налогов – не моя сфера, к сожалению. Я занимаюсь похищениями людей и убийствами. Как вы объясните показания Ульриха Теннерта, который утверждает, что в последнее время несколько раз видел черную машину неподалеку от своего дома и места работы? Причем именно эту.

– Ну хорошо. С некоторых пор я веду наблюдение за Ульрихом Теннертом.

– Вы преследуете его, а это преступление.

– Я не стал бы называть преследованием то, что делается исключительно из соображений личной безопасности. Кто-то ведь должен заниматься этим преступником. А то, что он преступник, я докажу, дайте время.

– Ульрих Теннерт чист, я проверил.

Это была ложь, потому что Ульрих Теннерт незадолго до того сидел на месте Хуса.

– Вам известно, что у него есть ребенок?

– Ребенок его подруги, если быть точным. Не вижу в этом ничего плохого.

– Таким людям, как Теннерт, нужно запретить иметь детей. Он убил Мануэлу, поймите же, наконец!

Арне не стал спорить. Он и сам полагал, что Мануэла погибла не вследствие несчастного случая. Но перед ним сидел не Ульрих Теннерт, и речь шла о двух других убийствах. И об отце Мануэлы.

– Вы лжете, господин Хус. Вы не перевозили мебель в минувшее воскресенье.

Хус снова кивнул.

– Да, и раз уж вы уже всё знаете – в тот день я тоже следил за Ульрихом Теннертом.

– И чем же занимался Ульрих Теннерт в воскресенье около полудня?

– Не имею ни малейшего понятия. В квартире была только его подруга. Но не так давно я наблюдал их ссору на улице, ее и Теннерта. Он вел себя агрессивно.

– Она ни на что такое не жаловалась.

– Разумеется, парень умеет выйти сухим из воды.

– Где вы были вчера около шести вечера? – сменил тему Арне.

– Дома.

– Опять лжете. Я установил наблюдение за вашей квартирой. И вы не были доступны по мобильному, как мы с вами договаривались.

– Я больше не чувствую себя хозяином в собственной квартире. Соседи жалуются, будто я громко включаю музыку. Но я стал хуже слышать; понимаете, что это для меня значит? Поэтому я временно поселился в отеле. Могу показать квитанцию.

– Квитанция из отеля ничего не доказывает. Меня интересует, что вы делали вчера на Театральной площади.

– Вчера меня там не было.

– Там случился один инцидент…