Криптономикон

– Сожалею, что пришлось показать такие неприятные вещи, – говорит Геринг. – Просто я хотел внушить вам, как важно хранить тайны.

– Могу заверить рейсмаршала, что…

Геринг нетерпеливо взмахивает хлыстом.

– Не надо. Знаю, вы принесли все положенные клятвы и получили все наставления касательно режима секретности. Не сомневаюсь в вашей искренности. Но все это слова. Для работы, которую я собираюсь вам поручить, их мало. Чтобы работать на меня, вы должны были увидеть, что увидели, и понять, как высоки ставки.

Руди смотрит на дверь, набирает в грудь воздуха и выдавливает:

– Для меня огромная честь – работать на вас, рейхсмаршал. Тем не менее, поскольку вы имеете доступ ко всем библиотекам и музеям Европы, я как ученый хотел бы смиренно попросить вас об одной милости.

__________________

В подвале под норрсбрукской церковью, в Швеции, Руди кричит и бросает на пол сигарету: пока он рассказывал, она догорела до пальцев, как бикфордов шнур. Он подносит руку ко рту, лижет пальцы, потом, спохватившись, отдергивает.

– Геринг оказался на удивление сведущим в криптологии. Он знал о моей работе касательно «Энигмы» и не доверял этой машине. Он хотел, чтобы я создал лучшую криптологическую систему в мире, абсолютно невзламываемую – чтобы (он сказал) держать связь с подводными лодками и некоторыми учреждениями в Маниле и в Токио. Я создал такую систему.

– И отдали ее Герингу, – говорит Бишоф.

– Да. – Руди впервые за весь день позволяет себе легкую улыбку. – Система довольно хорошая, хоть я ее и подпортил.

– Испортили? – переспрашивает Роот. – В каком смысле?

– Представьте себе новый авиационный двигатель. Представьте, что у него шестнадцать цилиндров. Это самый мощный двигатель в мире. Тем не менее механик может несколькими очень простыми действиями снизить его мощность – скажем, отсоединить половину свеч зажигания. Или нарушить синхронизацию. Это аналогия того, что я сделал с криптосистемой Геринга.

– И что случилось? – спрашивает Шафто. – Они обнаружили саботаж?

Рудольф фон Хакльгебер смеется.

– Маловероятно. В мире человек пять-шесть, способных его обнаружить. Нет, случилось то, что ваши союзники высадились в Сицилии, потом в Италии, а вскоре Муссолини свергли, Италия вышла из Оси, и Анжело, как и сотни тысяч других итальянских фашистов, работающих на рейх, оказался под подозрением. В нем очень нуждались как в летчике-испытателе, но его положение пошатнулось. Он вызвался на самую опасную работу – испытывать опытный образец нового «мессершмитта» с турбореактивным двигателем. Это подтвердило его лояльность в глазах начальства.

Не забудьте, что я в то время расшифровывал переписку подразделения две тысячи семьсот два. Результаты я держал при себе, поскольку не чувствовал никаких обязательств по отношению к Третьему рейху. В середине апреля наблюдалась вспышка активности, потом наступило полное затишье – как если бы подразделение перестало существовать. В эти же самые дни люди Геринга развили бурную деятельность – рейхсмаршал боялся, что Бишоф передаст в эфир тайну U‑553.

– Вы о ней знали? – спрашивает Бишоф.

– Натюрлих. U‑553 доставляла золото Герингу. Само ее существование было тайной. Когда вы, сержант Шафто, оказались на подлодке Бишофа, Геринг поначалу очень встревожился. Потом все улеглось. В конце весны – начале лета подразделение две тысячи семьсот два не передавало никаких сообщений. Муссолини свергли в конце июня. Тут у Анжело начались неприятности. Русские нанесли вермахту поражение под Курском – знак для всех, кто еще сомневался, что война на Восточном фронте проиграна. Геринг с удвоенной силой принялся вывозить из страны золото, драгоценности и картины. – Руди смотрит на Бишофа. – Странно, что он не попытался завербовать вас.

– Дениц пытался, – признает Бишоф.

Руди кивает; все сходится.

– За это время, – продолжает он, – я получил только один перехват от подразделения две тысячи семьсот два. Моим счетным устройствам потребовалось несколько недель, чтобы его расшифровать. Это была радиограмма от Еноха Роота – он сообщал, что они с сержантом Шафто в Норрсбруке, и запрашивал дальнейшие указания. Я заинтересовался, поскольку знал, что в этом же городе находится капитан-лейтенант Бишоф, и решил, что туда нам с Анжело и надо бежать.

– Почему?! – изумляется Шафто.

– Мы с Енохом никогда не встречались. Но у нас давние семейные связи, – говорит Руди, – и некоторые общие интересы.

Бишоф что-то бормочет по-немецки.

– Долго объяснять. Мне пришлось бы написать целую книгу, – раздраженно говорит Руди.

Бишоф явно не удовлетворен, но Руди все равно продолжает:

– Несколько недель ушло на приготовления. Я упаковал Лейбниц-архив…

– Что-что?

– Некоторые материалы, на которые опирался в своих исследованиях. Они были рассеяны по разным библиотекам Европы; Геринг собрал их для меня. Такие люди любят делать своим рабам подобные мелкие одолжения – это укрепляет их веру в собственное всесилие. На прошлой неделе я выехал из Берлина якобы в Ганновер для работы, связанной с Лейбницем. Вместо этого я довольно сложными каналами добрался до Швеции.