Криптономикон, часть 1

Прежде чем искать товарища, Гото Денго должен найти еду. Посреди поляны булькает на костре котел с белой кашей, но рядом — жилистые женщины в одних косматых юбочках, едва прикрывающих срам.

Из некоторых длинных домов тоже поднимается дым. Однако, чтобы попасть туда, надо карабкаться по тяжелой наклонной лестнице и ползком протискиваться в узкий лаз. Ребенок с палкой, встав там, сможет не впустить чужака. Перед некоторыми лазами висят тряпичные узлы (ткани у них, выходит, все-таки есть), наполненные чем-то круглым — кокосовыми орехами или другими припасами, подвешенными для защиты от муравьев.

Человек семьдесят собрались посреди поляны вокруг чего-то интересного. Они движутся, и Гото Денго временами различает за телами кого-то, возможно, японца: он сидит под пальмой, руки связаны за спиной. Лицо в крови, и он не шевелится. Собравшиеся в основном мужчины, почти все — с копьями. На них тоже юбочки из чего-то волокнистого, иногда выкрашенные в зеленый или красный цвет и еле-еле прикрывающие половые органы. У тех, кто постарше и покрупнее, на руках повязаны тряпичные полоски, у некоторых лица раскрашены светлой глиной, а в носовые перегородки просунуты различные предметы, иногда довольно крупные.

Все внимание приковано к окровавленному человеку, и Гото Денго решает, что сейчас единственный случай украсть еду. Он выбирает хижину подальше от поляны, влезает по лестнице и тянется к узлу над входом. Однако ткань старая, источенная болотной сыростью, а может — мириадами мух, которые жужжат вокруг; пальцы проходят прямо через нее. Большой кусок мешка отрывается, и содержимое валится к ногам Гото Денго: что-то темное и волосатое, как кокосовые орехи, но более сложной формы. Инстинктивное чувство — что-то не так! — возникает раньше, чем мозг узнает в них человеческие черепа. Их штук пять, обтянутых иссохшей кожей. Некоторые темные, с курчавыми черными волосами, как у туземцев, другие выглядят определенно японскими.

Какое-то время спустя к Гото Денго возвращается способность мыслить. Он не знает, сколько простоял тут, на виду у всей деревни, пялясь на черепа. Однако все по-прежнему заняты раненым под пальмой.

Со своего места Гото Денго видит, что это и впрямь окинавец. Руки его связаны по другую сторону ствола. Перед ним стоит мальчик лет, может быть, двенадцати, с копьем. Мальчик тычет наконечником в грудь раненому. Тот просыпается и начинает метаться. Мальчик в страхе отпрыгивает. Тогда мужчина постарше, в уборе из раковин каури, встает рядом с мальчиком, показывает, как держать копье, и направляет удар. Вдвоем они втыкают острие в сердце пленнику.

Гото Денго падает с лестницы.

Мужчины приходят в крайнее возбуждение и, подхватив мальчика на плечи, с прыжками и криками несут его по поляне, воинственно потрясая копьями. За ними бегут все, кроме самых маленьких детей. Гото Денго, в ушибах, но без переломов от падения на мягкую землю, отползает в джунгли и прячется. Женщины бегут к окинавцу с горшками и ножами и принимаются разделывать его с подозрительной сноровкой повара в суси-баре, пластающего тунца.

Одна занята исключительно головой. Внезапно она высоко подпрыгивает и пускается в пляс, размахивая чем-то блестящим. «Улаб! Улаб! Улаб!» — самозабвенно кричит она. Женщины и дети сбегаются посмотреть. Наконец она останавливается и протягивает руку в луч света, пробивающийся сквозь листву. На ладони — золотой зуб.

— Улаб! — повторяют женщины и дети. Один ребенок пытается выхватить зуб, женщина шлепает его по попке. Потом подбегает рослый мужчина с копьем, и женщина вручает трофей ему.

Теперь несколько мужчин собираются поглазеть на добычу.

Женщины возвращаются к окинавцу, и вскоре части его тела уже варятся в горшках на костре.

ВАКСА

Люди, которые верят, что чего-то добились словами, говорят иначе, чем те, для кого разговоры — напрасная трата времени. Всем, что Шафто умеет — чинить машину, свежевать оленя, играть в регби, разговаривать с женщинами, убивать нипов, — он обязан людям второго типа. Для них чего-то добиваться словами — все равно что стучать отверткой по гвоздю. Иногда, когда такой человек слушает собственную речь, у него на лице проступает бессильное отчаяние. Люди первого типа — те, для кого речь орудие труда, уверенные и говорливые, — не обязательно умнее или даже образованнее. Шафто потребовалось определенное время, чтобы это понять.

Так или иначе, все было четко и ясно, пока Бобби Шафто не встретил двух офицеров из подразделения 2702 — Еноха Роота и Лоуренса Притчарда Уотерхауза. Трудно объяснить, что его в них смущает. За недели, проведенные на Йглме, Бобби не раз слышал их разговоры и заподозрил, что есть третья категория людей, настолько редкая, что раньше он с ней не сталкивался.

Офицерам не положено запанибрата общаться с нижними чинами, так что Шафто нелегко продолжать изыскания. Впрочем, иногда обстоятельства перемешивают все звания. Отличный пример — тринидадский трамповый пароходик. Если кто не знает, трамп — это корабль, который доставляет грузы куда придется, а не курсирует между определенными портами.