Криптономикон, часть 1

Опускаются сразу на сто шестьдесят метров. Эсминцы восемь часов бросают на них глубинные бомбы. Бишоф ложится вздремнуть. Когда он просыпается, вокруг рвутся глубинные бомбы, все отлично. Наверху, должно быть, темно и штормит. Плохая погода для «каталин». Он уклоняется от эсминцев, применяя (если совсем коротко) некоторые хитрости, которым научился на своей шкуре. Лодка тонкая, как вязальная спица и, если развернуть ее точно к радару или точно от него, практически не дает отражения. Надо только четко представлять себе, где ты относительно эсминцев.

Еще через час эсминцы прекращают охоту и уходят. Бишоф поднимает U-691 на шнорхельную глубину и направляет точно в середину Ла-Манша, как и было обещано. Он смотрит в перископ и убеждается, что погода, тоже как и было обещано, отвратная.

Эти сволочи воткнули в карту толстую красную булавку там, где эсминцы последний раз видели U-691. Час за часом они будут обводить булавку кругами все большего радиуса, охватывая все точки океана, в которых может быть сейчас лодка, исходя из их предположений о ее скорости. Число квадратных миль, которые надо прочесать, будет расти, как квадрат радиуса.

Идти через Ла-Манш под водой не получится: напорешься на какой-нибудь блокшип — старый корабль, затопленный бритами нарочно, чтобы здесь не ходили немецкие подводные лодки. Остается идти на поверхности, что к тому же значительно быстрее. Правда, возникает проблема самолетов. Самолеты ищут не саму лодку, маленькую и темную, а ее кильватерную струю. Струя белая и в спокойную погоду расходится на много километров. Сегодня за U-691 кильватерной струи не будет — вернее, будет, но она затеряется в случайном шуме куда более значительной амплитуды. Бишоф решает, что важнее пройти большее расстояние, нежели остаться незамеченным, поэтому поднимает лодку на поверхность и оттягивает дроссельную заслонку. Жуткий расход горючего; впрочем, его у U-691 на одиннадцать тысяч миль.

Примерно в полдень следующего дня U-691, борясь с жесточайшим штормом, пронзает Дуврский пролив и вырывается в Северное море. Она наверняка светится на всех радарных экранах Европы, но в такую погоду самолеты взлететь не могут.

— С вами хочет поговорить пленный Шафто, — докладывает Бек, вернувшийся на роль заместителя, как будто ничего не произошло. Война учит на многое закрывать глаза. Бишоф кивает.

Шафто заходит в кабину управления. С ним Роот в роли переводчика, духовного наставника и/или ироничного наблюдателя.

— Я знаю, куда мы можем отправиться, — говорит Шафто. Бишоф ошарашен. Он уже несколько дней не думает о том, чтобы куда-то отправиться. Концепция определенной цели практически выше его понимания.

— Какая… — Бишоф ищет слово, — трогательная забота.

Шафто пожимает плечами.

— Слышал, Дениц окунул тебя в дерьмо.

Бишоф с ходу оценивает народную мудрость американской деревенской метафоры.

— Да я и прежде был там. Только сейчас я стою на ногах, а до этого был вниз головой.

Шафто смеется. Они теперь друзья-приятели.

— Есть карты Швеции?

Идейка кажется Бишофу хорошей, но несколько бредовой. Временно укрыться на нейтральной территории — отлично. Однако скорее всего напорешься на подводную скалу.

— Вот здесь есть бухта, возле этого поселка, — говорит Шафто. — Мы знаем глубины.

— Откуда?

— Сами ж ее и промеряли, бля, камнем на бечевке, месяца два назад.

— До того, как оказались на загадочной подводной лодке, груженной золотом, или после? — спрашивает Бишоф.

— Незадолго до.

— Уместно ли мне спросить, как случилось, что рейдер морской пехоты США и капеллан австралийского экспедиционного корпуса проводили батиметрическую съемку в нейтральной Швеции?