Крис и Шанелька [СИ]

Вечерняя набережная полнилась всеми дежурными летними развлечениями. Была тут скачущая музыка из десятка ресторанчиков, сбитая в невнятный громкий комок нот и голосов. Был освещенный тир с сухими щелчками выстрелов. Смеялись внизу за парапетом купальщики, перекрикивая шум прибоя. Холодили пальцы влажные стенки бокалов с мятным мохито. Девочки прогулялись в одну сторону, дойдя до темной, уставленной подсвеченными, как фонарики, палатками, окраины, вернулись в центр, весело морщась от треска мотоциклетных моторов. На маленькой площади разворачивались байкеры, красуясь распахнутыми кожаными жилетками и цветными банданами. Прошли в другой край, мимо роскошного, сверкающего огромными окнами отеля с пирсом, где качались мачты белых яхт, к самому подножию Кара-дага. И снова вернулись, болтая о всяком и разглядывая шумный, деловито веселящийся народ.

Смеясь, почитали вслух стихи какого-то местного гения, крупно выписанные по стенкам и парапету.

— Лучше бы волошинских написали, — расстроилась Шанелька, отхохотавшись, — а то маячит всякая хрень.

— Волошину земная слава уже пофиг, — сказал из полумрака строгий насмешливый голос.

Шанелька прищурилась, пытаясь разглядеть неожиданного собеседника.

— Зато тем, кто живет, было бы не лишне, для воспитания вкуса, — возразила сердито. — Им же все равно, что читать на стенках. Вот и пусть бы читали хорошее.

— Вашими бы устами… — от стены отделился непонятный силуэт, в какой-то обвисшей шляпе, надвинутой низко на лоб, и кажется, в плаще с набитыми карманами и хлястиками без пуговиц.

Из-под плаща торчали голые ноги, на щиколотках тонко прозвенели браслеты.

— Мне самой стихи Волошина по большей части не очень нравятся, — сказала честная Шанелька, — но они все равно стихи. А это на стенках просто позорище какое-то.

Но мужчина не стал продолжать беседу, вышел на свет и смешался с толпой, что окружила кукольный театр с Петрушкой на призрачно подсвеченной кулисе. Мелькнула шляпа и скрылась.

Крис толкнула Шанельку локтем.

— Ты успела посмотреть? На нем нет ничего. Только вот плащ и шляпа!

— О блин, — расстроилась Шанелька, — не успела. Он меня ругать начал, тоже мне умник, я ниже шляпы и не глянула. Совсем-совсем ничего?

— Кажется. Да. Ну, увидим еще. Он за нами, между прочим, давно шел, я думала, показалось. А вот нет. Ты поести не созрела еще?

— Во мне еще обед. Я в двери не пролезу. И лестница сломается. А я спать уже хочу.

— Тогда мороженого и спать, — решила Крис, направляясь к стойке, где скучала одинокая девушка в белой кружевной наколке на голове, — нам еще завтра шашлык. С Вовой. Надо выглядеть.

* * *

Весь следующий день они провели медленно и безмятежно, как и мечталось Шанельке одинокой ее зимой, когда Тимка гулял со своей Инночкой, мама возилась с котами, поглядывая на молчаливую дочку, а Костик Череп, уехав на очередной фестиваль, появлялся в сети, публикуя восторженные стихи и песни, посвященные Катерине. Он не забывал аккуратно звонить Шанельке, взахлеб рассказывая свои бардовские новости, и постоянно говоря о чем-то новом. Она догадывалась с тяжелым растерянным сердцем, это новое пришло с новым общением, с новой женщиной. Было ей тогда устало, будущее казалось рваным и перемешанным, серым и тусклым, будто оно тоже устало, хотя еще не началось. И только одна мысль держала ее. Летом приедет Крис, и вместе они, как давно уже планировали, да все что-то мешало, завеются в ленивый августовский отдых, давая себе полную свободу. Свободу не только куда-то поехать, а еще и там — не делать ничего. Даже не купаться, если не захочется.

Потому утром девочки долго валялись в постелях, болтая и попивая кофе. Смотрели, как бликует на зеленой листве яркое солнце. Потом лениво позавтракали, к тому времени, когда деловитый пляжный народ уже отправлялся обедать. И в самую тихую пору послеобеденного сна вышли, с сумкой для пляжа. По пути пленило их маленькое кафе с цветным фруктовым мороженым и живыми соками в стаканах со льдом. Там они, никуда не торопясь, провели еще кусочек ленивого дня.

Времени оставалось только разок выкупаться, и так же неторопливо вернуться обратно — поспать перед вечером. Крис, ерзая на циновке, постеленной поверх неудобной гальки, оглядывала мокрые и укрытые шляпами головы пляжников, боясь обнаружить среди них медную лысину Костика. Но видимо, неформальный бард предавался вполне формальному отдыху, решила она, глядя на очереди к пирсам, откуда шли и шли в сторону горного массива катерочки и яхты. Тем более Вова Великолепный ее успокоил, насчет нежеланной тетки, сказав, что дал им адресок прекрасного, дивного отельчика, очень недорого, с кучей удобств, на самом дальнем краю поселка, практически на выезде, а там и пляжи свои и развлечения такие же, как в центре. Так что, подытожил Вова, значительно посматривая в вырез блузочки Крис, только если вечером на набережной, где площадь, там сторожитесь, там бывают все. И добавил, с уверенной надеждой, ну вы ж как раз вечером там и не будете? Вы ж ко мне, на шашлычок.

Мокрая Шанелька села рядом, прижимая полотенце к чашкам белого купальника.