Кристалл джедая (СИ)

— Да! — с вызовом ответил Эзра. — Я просто… я просто…

— Не согласен.

— Да.

— И не можешь ничего с собой поделать.

— Да. То есть нет!

— И считаешь, что это всё ерунда и Кейнан держится за никому не нужные правила.

— Нет!

— И что ты знаешь лучше.

— Да нет же!

— И что если ты возьмёшься за дело как следует, он уже не сможет устоять.

— Сабина!

— Возрази аргументированно хоть по одному пункту.

— А вот и возражу!

— Слушаю.

— Хм…

— Всё ещё слушаю, но уже начинаю уставать.

— Да подожди ты…

— Ясно, нет у тебя аргументов.

Эзра вздохнул и признал:

— Похоже на то. Ты думаешь, получается, мне правда наплевать на всё, что он говорит, я и не пытаюсь понять и просто хочу сделать всё по-своему, что бы он об этом ни думал?

— А ты сам как считаешь?

— Прекрати говорить, как он.

— Ой-ой. Да, я так считаю. И не вижу в этом ничего плохого.

Он с удивлением взглянул на неё.

— То есть ты думаешь, что я прав?

— Да, — пожала плечами Сабина. — Вы любите друг друга, это ясно и идиоту… прости, Гера. Так что вам мешает? Вы оба джедаи, может быть, последние в галактике, вы понимаете друг друга лучше, чем кто-либо ещё. Говоря вашими же словами — сама Сила свела вас. Вы, наверное, год ходили вокруг да около и сделали всё, что могли, но всё равно не сдержались, и, обрати внимание, я думаю, Кейнан, если бы очень хотел, уж, наверное, смог бы тебя остановить, верно?

— В этом-то всё и дело, — тихо сказал Эзра.

— В чём? Что не остановил?

— В том, что мы джедаи.

— Я не знаю, что у вас там за сложные правила, но я на твоей стороне, — сказала Сабина и хлопнула его по плечу.

А он вот уже не был уверен, что он сам на своей стороне.

Следующую неделю у них было много заданий, но Кейнан находил время для обязательных тренировок, и Эзра старался, хотя и был временами рассеянней обычного. Кейнан не ругал его, но и не давал спуску. Они больше не говорили о том, что было, и Эзра был даже рад, что Кейнан ведёт себя совершенно как обычно. Под конец недели Зеб спросил:

— А что это ты больше не просишься к Кейнану ночевать? Что, наконец достал его? — и довольно хмыкнул.

У Эзры на мгновение стало лицо самого несчастного человека на свете, и Зеб смягчился.

— Не переживай, парень, — и хлопнул его по плечу своей лапищей так, что Эзра покачнулся. — Учение — дело такое. Никому легко не даётся, ни ученику, ни учителю. Отойдёт. Он тебя любит и долго сердиться не будет.

— Розгами бы тебя, да по жопе, — сказал Чоппер.

— Чего это он там прожужжал? — спросил Зеб.

— Спрашивает, можно ли почесать тебя за ухом, — мстительно ответил Эзра и сбежал под негодующие крики Чоппера, оставив их разбираться между собой.

Кейнан учил его понимать себя и быть честным с собой, но только Сабина сказала ему в лицо, кто он есть. Она не хотела его обидеть, думала, что поддержит, но её слова сделали то, чего не смог Кейнан. Он слишком сильно доверял Эзре, а Сабина видела его насквозь. Эзра не думал ни о ком, кроме себя. Он просил Кейнана предать всё, во что тот верит, заставил его это сделать, зная, как много для него это значит, и использовав его чувства против него самого. И продолжает требовать этого, как будто ничего больше не имеет значения, а ведь всё вокруг важнее этого! И Кейнан всё время пытался ему это сказать, только Эзра не слушал. Потому что, как когда-то на Лотале, его волновал только он сам. Потому что, как на Малакоре, он верил своим необдуманным решениям и своим желаниям больше, чем Кейнану, и заплатил за это не он, а Асока и Кейнан. И потом Эзра клялся себе, что больше никогда его так не подведёт, и вот делает это снова. Дело не в Кодексе, не в правилах, не в том, что верно, а что нет, дело в Кейнане, если это неправильно для него, если он перестанет в своих глазах быть тем, кто он есть, Эзра согласен. Теперь он понимает. Если нужно, чтобы было так, просто потому, что это нужно Кейнану — он не будет больше бороться. Джедай должен знать, когда признать поражение. Он справится, он сможет быть тем, кем его хочет видеть Кейнан, и никогда больше его не подведёт, чего бы ему это ни стоило. Даже если ради этого он откажется от того, что сам считает правильнее всего на свете.