Кристаллический Мир

Дома взволнованная девчонка чуть ли не силком утащила меня в постель. Не столько похоти ради, сколько уверенности и спокойствия для. Всё же ряд реакций у неё был типично человечий, на подсознательном уровне. И на моё длительное отсутствие, в силу явной бесперспективности “итальянских истерик” (как минимум, потому что бьющейся посуды в конусе не было, да и похер мне бы было на посуду, а звуки бы я заглушил), она поступила “по заветам прародительниц” — в смысле привязать через койку. Исполняя мужеский долг с самоотдачей, я мысленно и печально улыбался, на тему “не поможет”. Хотя… посмотрим, в общем, как будет.

После же плюнул на дела и выслушал трескотню заезженной девчонки перед тем, как она вырубилась. На тему что изучила, как и что. И решил не делать тайны из будущего, озвучив варианты.

— Мы на днях переезжаем. Либо в Башню корпорации: я, скорее всего, стану главой отдела плетений, — озвучил я, под восторженный блеск девичьих глаз.

Тут вопрос был в том, что несмотря на ряд нелицеприятных и вполне Вите известных моментов, высшие чины корпораций были в общественном сознании аристо. И тут срабатывал довольно забавный психологический выверт. Ну, например, про какого-нибудь принца знают, что он там младых пейзанок насилует, а после травит собаками насмерть, как пример. То есть факт на слуху, может и не про текущего прынца, но в общем — общее представление в сознании есть. При этом, девицы от этого титула, в обход логики и мозгов, впадают в труселятеряние в клинической формы. Мол, прынц, куды девацо.

И ладно бы только девки — у прожжённых деляг с арифмометром вместа сердца (правда, не всегда, но и у девиц не всегда, это, скажем так, ан масс) от всякого титулия мозги отключаются. Притом, что репутация этого аристократия, именно в деловом плане, может быть ниже не то, что плинтуса, а фундамента и водоотвода.

Чисто общественный выверт общественного сознания, который на Вите работал, невзирая на то, что девчонка — совсем не дура. Просто молодая, ну и “шаблоны общественного сознания” у неё работают в гораздо большей степени, чем стоило бы по уму. Ну и пырится на меня, соответственно, как на прынца на белой хренотени. Глазки горят, в мыслеэмоциях недооформленных, всякие “я как чувстовала!” и прочая не слишком разумная, но романтически восторженная дурь.

Это при том, что старый (вполне её годящийся по возрасту не то, что в отцы, а в деды) бородатый хрен Брамак — ничуть не изменился. Хотя, конечно, стандартные шаблоны “престарелого сластолюбца и молоденькой девчонки” в данном, конкретном случае не работали и без всякой “принцеватости”. Брамак выглядел без бороды лет на тридцать, а с ней — на сорок от силы. Никаких признаков старения, спасибо водителям, не было. Ну и тело, хоть и заросшее густыми зарослями, было на зависть молодым, с соответствующей потенцией и возможностями, это даже не учитывая эфирные подпорки.

В общем — “всё сложно”. Но при всём при этом у девчонки глазёнки из засыпающих стали сверкающими, ну и всякое сопутствующее появилось. Она даже мысленно меня “простила” за то, что я вот несколько дней с ней рядом не был, делами занимался. Убиться веником, блин, оценил я её мыслеобразы, искренне девчонке улыбаясь.

Ну и продолжил, поскольку высказанное было только половиной, того что я хотел сказать. И с вероятностью осуществления в пятьдесят процентов.

— Или переедем в другое место, — нейтрально охарактеризовал я возможное совместное путешествие в Беловодье.

Всё же, если ряд моих планов накроется медным тазом, оставлять Виту в этом душеедском гадюшнике я не собираюсь. Привязался я к ней, ну а в Беловодье, если что, посмотрим, какие тентакли и на каких местах мне придётся отращивать. Отращу уж, куда деваться, смирился целомудренный, но человеколюбивый я с потенциально тентаклястым будущим.

На последнее Вита призадумалась, нахмурилась, но сама себе помотала головой, отгоняя образ “бородасто-принцастой сказки”. Тоже, в общем, естественно для человеков, отметил я. Дождался, пока девчонка заснёт, придерживая за руку. И поработал Архивом, в плане продолжительности её сна, пробуждения… Ну, в общем, подготовился. И надел на шею Вите артефакт-телепортер.

А сам вздохнул и принялся моделировать-планировать. Что будет в реалистичном, а что в пессимистичном варианте. Оптимистичный я, как понятно, не рассматривал — если он и будет, то пусть станет радостной неожиданностью. В остальных случаях я удовольствуюсь довольным “ну, как и ожидалось”.

И задумался ещё раз — не слишком ли я подвержен влиянию момента? И, прямо скажем, некоторому любовно-эмоциональному отупению. Приправленному дурацкой уверенностью в собственном бессмертии — тут мне Беловодье и даймонская природа подгадила. То есть, в том же Столенграде, в Пуще, да и в принципе — я за себя не боялся. Вот вообще: мол, сменю тело, если что. Всеми останавливающими факторами было волнение за Олу с Любой, за спутников… Да за окружающих, в общем. О своей жизни и последствиях своих действиях я беспокоился в стиле “тяжело сбрасывать старую кожу”, то есть — добывать новое вместилище.