Кристальный пик

– Драгоценная госпожа, я ни в коем случае не ставлю под сомнение вашу силу и благоразумие, но учитывая, сколько раз вы уже оказывались на волосок от смерти… Не впору ли задуматься о будущем не только Круга, но и своего сверкающего рода? Ярл Дайре из Дану в самом расцвете сил, хорош собой и как раз драконицей воспитан… – начал Гвидион однажды за столом, едва я вернулась с Керидвена. Дайре тогда тоже прибыл с донесением о победе над Немайном – как всегда быстрее, чем любая конница, и, конечно же, в доспехах, подозрительно похожих на драконью чешую. Измотанная битвами, я лишь вяло отмахнулась от них двоих рукой. Дайре же, услыхав, о чем речь идет, перестал жевать дареного гуся и так скоробился, что вино потекло у него изо рта.

– Тебе саму королеву сватают, а ты морду кривишь? – прошипел ему Солярис из-под прижатого к подбородку кулака, на что Дайре удивился пуще прежнего.

– Так разве не твоя королева-то?

– Моя, – ответил Солярис сухо. – Но еще раз посмеешь скорчиться – убью. И если согласишься, тоже убью.

После этого Солярис невзначай предложил Гвидиону прогуляться, и с тех пор тот больше ни разу не заговаривал со мной о «сохранении сверкающего рода». Не нашел смелости заговорить и сейчас. Только сглотнул, пронзенный блеском желтых глаз, и отвернулся назад к своей тарелке.

– Я хотел сказать, что сейм проходит просто замечательно, госпожа! – проблеял он, берясь за кубок, и я сдержанно кивнула, скрывая вздох облегчения, наступившего сразу от множества вещей.

Гвидион был прав: прошло уже несколько часов с начала пира, а никто до сих пор не бросил мне вызов и не прислал ни одного оскорбительного письма. Девять столов Медового зала были заняты от края до края. Четыре из них, не считая Дейрдре, занимали люди, а три – драконы. И те, и другие смеялись, пили и ели, как полагается. Даже если у кого-то и оставалось желание роптать на меня, после всех слухов и тысячи керидвенских саванов, разошедшихся по Кругу, ни у кого больше не находилось на это смелости. Даже ярл Тиви из Талиесина и ярл Клемент из Медб вели себя смирно, усыпав по приезде мой помост таким количеством шелка и кожаных изделий, что хватило бы одеть целую армию – то была не дань и не повинность, но искупление. Я могла только гадать, что заставило их прибыть на сейм засветло и умолять меня позволить им стать частью Круга обратно: страх перед драконами, что отныне не сводили глаз с их земель, оставшись в числе моих хирдов, или же гейс, который они нарушили. Тот наверняка вернул свою силу, когда я вернула себе душу. Возможно, именно поэтому оба ярла и выглядели такими измученными, что даже не осилили ни одного бочонка с пивом, и беспрекословно испили из круговой чаши вместе с драконами, пущенной по Медовому залу одним из них.

Пурпурно-золотые ковры, как сумерки на небе и осенние листья на улицах города, стелились по полу рядами. На них танцевали альмеи – изящные девочки и женщины в желтых платках, прибывшие из Ши вместе с Ясу, как еще один ее дар в довесок к моему новому мечу. Спустя время вместе с ними стали танцевать и драконы, а еще позже – люди, которым Дайре подал пример, подхватив свою мать, Мераксель, под руки, и закружив ее между столов. Только спустя час и несколько телят на вертелах, исчезнувших друг за другом вместе с гранатовым вином, к нему присоединилась раздобревшая Ясу. Прихрамывая из-за поврежденной лодыжки, с новыми шрамами на челюсти и щеках, она по-прежнему оставалась воином, поэтому прибыла в Столицу верхом, а не на повозке, и в парадных доспехах. В ее черных подстриженных волосах звенели колокольчики, и ярл Найси – седой старик, одной ногой в могиле – то и дело оглядывался по сторонам, не понимая, откуда исходит звон. Он вздрогнул и опрокинул на себя мед, когда рядом приземлился Шэрай с ножкой цыпленка в зубах и попытался угостить его, как ярл по традиции угощает ярла.

Будучи известным средь сородичей ученым, именно Шэрай был избран возглавить Немайн, чтобы навеки избавить его от рабства, ибо «обесценивание жизни не что иное, как следствие обесценивания знаний, воли и ума». По тому же принципу Старшая Акивилла – Коронованная Травами, которая на Сердце взрастила персиковый сад из двух засушенных косточек – возглавила Керидвен, край стужи и давно умершей земли, непригодной для возделывания. А ярлом Фергуса, самого златоносного туата, стал дракон высокий и крепкий, словно шахтерский молот. Глядя на них троих, я буквально видела, какое будущее ждет мои туаты – и была абсолютно спокойна за них.

– Я пошутил, я пошутил!

Поросячий визг Дайре неожиданно достиг самых дальних уголков Медового зала, и все гости обернулись. Я успела увидеть, как он наклонился к уху Ясу, подсев к ней на скамью, и прошептал ей что-то, от чего ее смуглое лицо вспыхнуло, и она замахнулась на него пустым кувшином, как дубинкой. Вовремя заметив, что я смотрю на них, заинтересованная, Ясу неуклюже застыла и быстро вернула кувшин на место. А затем взялась за бронзовый кубок с медом.