Кристальный шторм (ЛП)

- Кассиану, - его взгляд оставался невозмутимым против её предельной ярости, - нужна была мотивация. Я дал ему её.

- Да что ты говоришь…

- Я лишь сказал ему, что придётся исправить то, что он натворил, то, что…

Клео ударила его так сильно, что кожу ладони теперь жгло. Он прижал руку к левой щеке и ошеломлённо уставился на неё, а голос обратился в шипение:

- Ты смеешь…

- Он умер! – она сорвалась на крик, прежде чем он выдохнул хоть слово. – Ты сказал это – и он умер! Последний мой друг, последний дорогой мне человек умер, умер из-за тебя!

- Этого не может быть, - его лицо отражало удивление.

- Да что ты говоришь? Разве люди не умирают, когда оказываются рядом с тобой, рядом с твоей отвратительной семейкой? – она сжала руками свои волосы, будто бы надеясь их вырвать, ощутить физическую боль, на которой можно было сосредоточиться, с помощью которой можно было позабыть о том кошмаре, что нынче творился в её сердце.

- Кто тебе это сказал? – требовательно спросил Магнус.

- Оливия! Оливия приходила – но ты не сможешь запугать её, как обычно это делаешь, потому что её уже тут нет!

- Оливия… Да, конечно, Оливия с магией земли! Тебе!.. А ведь мы знаем о ней только то, что она союзница Йонаса, Йонаса, что ненавидит меня достаточно сильно, чтобы мечтать о моей смерти. И, как мне кажется, цель его с той поры ни капельки не изменилась.

- Зачем ей лгать мне? – её голос звучал, будто надломленный.

- Потому что люди лгут, чтобы получить желаемое.

- О да, конечно, ты знаешь.

- А ты нет? Милая моя принцесса, мне кажется, лгала ты куда больше, чем я, в сотни, тысячи раз… Да и, к тому же, вспомни об Ашуре – мы видели, как он умер, действительно умер, да ещё и своими глазами, а он жив! А Ника ты мёртвым не видела – только слышала слова. Словам доверять нельзя, даже если это слова родных – родная ли тебе Оливия?

- Вот так ты отвечаешь? – Клео всматривалась в черты его лица, осознавая, что едва-едва знала этого человека. – Я говорю, что убит человек, которого я считала братом – а ты говоришь мне о том, что я лжива? Лжива, когда во всём этом есть только твоя вина!

- Послушай, я ведь сказал…

- Ты никогда не берёшь на себя ответственность! Ни за одну смерть из десятков, что ты принёс, ни за одну! – она отчаянно пыталась оставаться спокойной, но печаль и гнев раскололи её на части. – Я пыталась видеть в тебе что-то хорошее, но ты всё время, всё время всё портил! Ну же, - её голос обратился в рык, - ну же, защити себя! Ведь Ник тебя ненавидел – а разве ты не желал его смерти? А может быть, ты и тут что-то придумаешь? Давай, давай!

- Да, мне было бы в сотни раз легче, если б этот чёртов камешек наконец-то пропал из нашей жизни. Но смерти – смерти я ему не желал, потому что он был тебе дорог, ты заботилась о нём.

- Заботилась? Я любила его! – она сорвалась на крик. – Любила! И если он мёртв, я…

- Ты – что? Потеряешь последний кусочек надежды? Свернёшься в клубок и умрёшь? О, прошу тебя… Ты так сильно желаешь остаться в живых, так много лжёшь и борешься, используешь всех – и меня в том числе, пока я могу ещё быть тебе полезным.

- Использую тебя? – ошеломлённо спросила она.

- Ты хочешь власти и магии, - Магнус казался практически равнодушным. – Ты тут, со мной, ты терпишь моего отца, потому что это даст тебе шанс добраться до того, что ты хочешь. А теперь пропали Родичи, особенно если учитывать то, что мы о них знаем – ну что мне ещё остаётся думать? Что ты останешься тут, со мной? На века? Я пытался сделать это для тебя, пытался вернуть тебе твою власть. А Ашуру почему-то важен Ник, хотя причин я не понимаю. Если кто-то мог заставить сумасшедшего крешийца остановиться, так это только твой друг. Друг, что призывал Тарана перерезать мне горло, вот и не забывай об этом, дорогая.

Это был не он – с нею говорил какой-то ненавистный незнакомец, а не кто-то столь важный для неё.

- И теперь я во всём виновата! Да как ты можешь…

- О, - он глубоко вздохнул. – Говорить с тобой просто невозможно.

- Тогда и не пытайся! Ты ничего не исправишь, Магнус. Ты не можешь даже попытаться…

- Если Ник всё ещё жив…

- Это не имеет значения, - слёзы текли по её щекам. – Всё это показало, как сильно мы отличаемся. Ты – жестокий манипулятор, и это никогда не изменится.

- Да что ты говоришь, принцесса? Я могу сказать о тебе точно то же! Может, ты ждёшь кого-то, кто во время войны будет петь песни и собирать цветочки, но – это не я, увы. И не ты. Ты говорила, что любишь меня, вот только предпочла бы скорее отрезать себе язык, чем рассказать об этом отвратительном, грязном секретике своему наилучшему другу. Ведь богиня не может позволить Нику даже и думать, что её светлый лик пятнает что-то такое, как я – связь со мной! Ведь он бы возненавидел тебя за это, правда?

- Скорее всего, - она отчаянно пыталась не плакать, злилась за свою слабость, - да.

- Ты сама сейчас ответила. Ты выбираешь не меня – его.

- Что б я ни сказала… Он всё равно мёртв.

- Может быть, - он дёрнулся. – А Йонас? Знаешь, я видел, как ты вчера восседала у него на коленях и ворковала о любви.