Кристиан Фэй

С самого утра замок накрыл ливень. Он нещадно барабанил по крыше и сплошным потоком стекал по небольшому оконцу комнаты Роба, сделав сад за стеклом похожим на картину безумного импрессиониста. Внутри же в сухости и относительном тепле находились Роб, гора тряпок для уборки и паутина, пыльной бахромой свисавшая вместо балдахина.

После непродолжительной борьбы запор наконец поддался, и оконце со скрипом распахнулось. Комната наполнилась оглушительным шумом падающей воды, словно со стен замка сбегали не ливневые потоки, а настоящий водопад. Роб неспешно засучил рукава, ухватил одну из тряпок, заботливо принесенных Фэем для уборки, и подставил ее струям воды. Руку мгновенно обожгли ледяные иглы, но юноша стоически вытерпел несколько секунд, прежде чем отжать тряпку и вернуть ее обратно.

Перед его глазами все еще стояла оскаленная волчья морда и эти длинные острые зубы, с которых свисали нити слюны... Одно воспоминание о пережитом заставило Роба съежиться. Вчера вечером он впервые увидел оборотня. И не только увидел, но и стал его злейшим врагом, поцеловав его дочь у всей семьи на глазах. Кристиан, конечно, спас юношу от расправы, утащив с глаз разъяренного графа. Но когда Роб пришел в себя после того позорного обморока в объятиях Лидии, его стыду и ужасу не было предела.

Он угрюмо махнул тряпкой в сторону балдахина из паутины и еле увернулся от обрушившегося на него града пыльных комков. Теперь и покрывало на кровати было покрыто толстым серым слоем. Покачав головой, Роб расправился с остатками паутины и осторожно свернул покрывало, стараясь при этом не дышать. Отчасти он даже был рад свалившейся работе. Думать о том, где вытряхнуть гору пыли, оказалось куда приятнее, чем гадать, какими словами сейчас называет его Лидия.

Второй картиной, навсегда застывшей перед его мысленным взором, стало недоумение на лице Лидии, когда, проваливаясь в глубокий обморок, он падал на нее, раскинув руки и выкатив в ужасе глаза.

Роб протяжно застонал и ткнул пыльной тряпкой себе в лицо. Словно самобичевание еще могло что-то исправить.

— Роб, ты идиот! Полный, набитый, совершенный придурок! — С каждым словом тряпка смачно шлепала его по лбу. — Поцеловать Лидию де Ла-Морт! Идиот! Придурок!

Его прервал тихий стук в дверь, заслышав который Роб наконец перестал лупить себя и отбросил тряпку на подоконник.

— Войдите.

То наверняка был Кристиан с очередной дозой ободряющих слов и нравоучений. Но ручка бесшумно повернулась, и, вопреки всем ожиданиям Роба, внутрь заглянула Лидия собственной персоной.

— Тебе ведь запретили здесь находиться! — выпалил юноша вместо приветствия.

— Конечно запретили,— кивнула Лидия. Скользнув в комнату, она неслышно закрыла за собой дверь и улыбнулась. — Но когда я их слушала, верно? Как ты себя чувствуешь?

Она прищурилась, вглядываясь куда-то над бровями Роба.

— У тебя тут что-то налипло...

Густо покраснев, Роб смахнул клочок пыли со лба. Явление девушки совершенно сбило его с толку, смешав все умные слова, которые он так старательно готовил для их встречи.

— Прости меня! — вдруг выпалил он. Сердце ускорило свой темп, словно готовясь разорваться прямо в груди. — Тот поцелуй, и дверь, и обморок... И я упал на тебя, ты за это меня тоже извини, я не специально, просто впервые... увидел оборотня... Но я ничего против твоего отца не имею! — неожиданно добавил он, умолк и медленно залился бордовым, продолжая умоляюще смотреть на застывшую перед ним девушку.

Наконец, спустя мучительно долгие секунды, ее недоумение сменилось уже знакомой открытой улыбкой.

— Прощаю. И не забивай себе голову разными глупостями.

Лидия плюхнулась на его кровать, взметнув в воздух юбки, и ухватила лежавший на подушке альбом с чертежами. Распахнув его наугад, она издала удивленный возглас.

— Это ты нарисовал?!

Роб еще раз отчитал себя за хроническую невнимательность. Лидия была последним человеком, кому он хотел показывать свои наброски. Тем более что до работ дедушки им было очень и очень далеко.

— Видела бы ты чертежи руки Роберта Оллиса. Моего деда,— пояснил он, заметив непонимание в глазах девушки.

— Он был оружейных дел мастер?

— Лучший во всем Брюхвальде,— с заслуженной гордостью сказал Роб. Порывшись в сумке, он достал несколько желтых листов и бережно развернул их перед Лидией. — Это одна из его последних работ, электрический пистолет.

— Электрический?

— Да, именно так. Один такой есть даже у самого мсье Ла-Риш, мэра Петрополиса.

Так незаметно пролетел целый час, полный самозабвенной болтовни. Может, Лидии и не было интересно наблюдать за тем, как Роб с горящими глазами раскладывал по кровати и полу чертежи и выдавал историю за историей со всеми техническими подробностями, но виду, что ей скучно, она не подавала.

О времени он вспомнил, лишь когда благодарная слушательница встала и потянулась, размяв затекшие плечи.