Кристиан Торо. Дилогия

В эту минуту дверь распахнулась. На пороге появились новые посетители. Рассказчик так неожиданно прервал свой рассказ, что слушатели вздрогнули от какого-то внутреннего напряжения. А толстяк потерянно обвел вокруг туманным взглядом. Но призывный звон монет оказался сильнее. Он-то и привел хозяина трактира в чувство. Сознание постепенно возвращалось к нему, хотя голова все еще продолжала кружиться. Толстяк неловко вскочил и, словно выполнив какую-то одному ему известную тяжелую миссию, пошатываясь, направился к новым клиентам. Слушатели все еще пребывали в полном недоумении. Казалось, они побывали на одном из спиритических сеансов, некогда столь популярных в великосветских кругах прошлого века. Происходящее можно было сравнить с умелым гипнозом, телепатическим подчинением воли и сознания. Несколько минут они находились в глубокой задумчивости и сомнениях: неужели все это на самом деле? «Как это там говорят, — пытался вспомнить Джеймс. — Слушать, развесив уши? Право слово, этому человеку на сцене выступать, а не в трактире торговать!» Джейн все это время не оставляли смутные предчувствия надвигающейся опасности. Она сама не могла объяснить своей беспричинной тревоги, поэтому и проговорила срывающимся голосом: «Завтра же уезжаем отсюда, ладно, Кристиан?» Брат угрюмо молчал. Наконец и он очнулся от задумчивости, проговорив: «Вы идите, а я побуду тут еще немного, мне надо кое-что уточнить». «Уточняй при нас», — не согласился с ним Джеймс, измерив-друга подозрительным взглядом. Он, конечно, мало верил подобной ерунде и мистике, но отрицать тот факт, что о роковых женщинах существовало множество мифов, не мог. Та же Клеопатра, леди Макбет, Лукреция Борджиа, Иродиада. О таких женщинах писал Эсхил в своих «Жрицах» и Готье в новелле о прекрасной явайке. А еще ему почему-то передалось волнение Джейн, и он, как верный друг, не собирался бросать Кристиана в таком непонятном состоянии. Портрет явно произвел на того если не магическое, то какое-то странное действие. А рассказ трактирщика лишь подлил масла в огонь. Оставалось только гадать, что выкинет непредсказуемый и бесстрашный приятель-журналист. А уж этого точно никто не мог предвидеть, даже родная сестра Кристиана, ради которой суровый ученый готов был на все! Даже на несвойственные ему безумства. Только она, это он уж точно знал, никогда бы не допустила, чтобы кто-то подвергал себя опасности в доказательство своей любви к ней. Поэтому, когда трактирщик после настойчивой просьбы Кристиана опять подошел к ним, Джеймс насторожился, ожидая очередного подвоха.

14

«Вы знаете что-нибудь о портрете?» — задал Кристиан волновавший его вопрос. Трактирщик испуганно охнул и перекрестился. «Никогда не видел и вам не советую! — выговорил он, наконец, задрожав от страха, и вдруг, опять обведя всех остекленевшим взглядом, вдохновенно продолжил свой рассказ. — Говорят, прошло несколько лет с тех самых пор, как Изабелла стала полноправной хозяйкой замка и всех его богатств. Ее корыстолюбивый и бессердечный муж давно уже сгнил в темнице. Шло время. Самые красивые и умные юноши продолжали попадать в плен к жестокой красавице, и никто ничего не знал об их судьбе. В соседнем графстве проживал один очень богатый и знатный вельможа. У него был единственный любимый сын. Как-то юноша отправился с друзьями на охоту в лес, граничащий с замком по-прежнему юной и очаровательной графини де Перси, и пропал. О хозяйке замка ходило много страшных и таинственных легенд, и добрый люд обходил стороной это пустынное и опасное место. Вельможа пообещал огромное вознаграждение тому, кто хоть что-то узнает о судьбе благородного и отважного юноши.