Кристина

— Разве вам не хочется знать, почему я так долго не пытался увидеться с вами?

Я спросила, слегка задетая, почему он считает, что меня это должно интересовать. Я вообще не надеялась увидеть его после того вечера.

— Но ведь я сказал вам, что мы увидимся. Я не бросаю слов на ветер. — Он посмотрел на меня с легкой самоуверенной улыбкой.

Мне еще не приходилось видеть столько уверенности в мужчине — это и разозлило, и вместе с тем тронуло меня. Однако самолюбие заставило меня промолчать.

— Моя дорогая девочка, моя дорогая девочка, — сказал он. — Вам еще многое предстоит узнать. Я все равно разыскал бы вас. Но прежде мне надо было кое-что уладить.

Я не задала ему ни единого вопроса, но он продолжал так, словно отвечал мне.

— Другая девушка. Это тянулось много лет.

— Понимаю.

— Мы никогда не были помолвлены. Просто все считали, что это само собой разумеется. Но теперь все кончено.

— Бедняжка! — невольно воскликнула я, когда все поняла.

Он беспокойно шевельнулся.

— О, мне кажется, она это знала.

— Что знала?

— Что что-то случилось.

— Но что же случилось?

— Вы. — У него погасла сигарета, и он умолк, раскуривая новую. — Мне пришлось рассказать Ванде все. Так, я считал, будет честнее.

— Но вам нечего было рассказывать!

— Ну, если речь обо мне, то я мог рассказать ей очень много. Я не хотел встречаться с вами, пока она не поймет всего.

Даже тогда я почувствовала, как он жестоко обошелся с этой девушкой, как он настойчив и нетерпелив в своих желаниях. Меня возмутила его самонадеянная уверенность — он не сомневался, что я ждала его. Мне вдруг захотелось тут же убежать от него, кое-как самой добраться домой сквозь холод и сгустившуюся завесу вечернего тумана, захотелось снова быть свободной. И в то же время я испытывала гордость от того, что человек, который был намного старше меня, поступил так ради меня; я не могла сдержать острого чувства радости, показавшейся мне настоящим счастьем. Она прорвала берега, заставила замолчать разум, заглушила страх.

— Почему вы решили, что я свободна? — спросила я у него, но на этот раз я уже дразнила его, и он почувствовал это; он знал, что теперь, когда я осмелилась на это, власть его надо мной только возросла. Ибо, если он был бессилен перед ребенком, он знал, как удержать женщину.

— Не могло быть иначе. Вы совсем еще дитя. Во всяком случае, были до сих пор.

Мы въехали в пригороды Лондона. Вокруг нас сомкнулось золотое кольцо уличных фонарей.

— Мне кажется, нам будет хорошо вместе, — сказал он снова. — Очень хорошо.

Я постаралась запомнить эти мгновения, инстинктивно чувствуя, что буду помнить их, представлять осязаемо и зримо во всех деталях. Бьющие в лицо снопы света от встречных автомобилей, мягкая кожа сиденья под горячей ладонью, запах масла и бензина, прикосновение меховой горжетки Каролины и аромат ее любимых «Пари-Суар», мягкое пальто Нэда, тепло его тела и собственное сердце, комком застрявшее в горле.

Мы подъехали к моему дому.

Сейчас, думала я, сейчас. Я мужественно приготовилась, еще сама не зная, к чему. Позволить ему поцеловать меня (что он подумает, если я это сделаю!) или не позволить (какой неопытной и глупой я ему покажусь!)? Он не выключил мотора; лишь один этот звук нарушал морозную тишину. Мы молчали, прислушиваясь к ворчанию мотора. И без всякой видимой причины мне вдруг захотелось, чтобы Нэд помог мне, захотелось сказать ему, что я действительно еще очень молода. На мгновение я даже перестала стыдиться своей молодости.

Нэд сжал мою руку. При слабом свете лампочки на щитке лицо его казалось сейчас мягче и моложе, в нем не было теперь ничего отпугивающего.

— Благодарю вас, очень, — сказала я. — Мне было хорошо.

Я ждала. Беспокойное трепетание цветка в тесных оковах бутона стало почти невыносимым. Бессознательно я шевельнула пальцами, зажатыми в ладони Нэда, и очарование было нарушено; он отпустил мою руку, открыл дверцу, и через секунду я стояла на тротуаре. Он поднялся со мной на крыльцо и подождал, пока я найду ключ.

— Передайте тетушке, что я доставил вас в целости и сохранности и ровно в семь. Я вам напишу.

Он уехал. Дверь оставалась открытой; из кухни послышался голос Эмили:

— Это ты, детка? Хорошо провела время? Ужин тебя ждет.

Часть вторая

Глава I