Кристмас

– Есть два варианта, – ответил Борис. – Попробовать уехать отсюда или уничтожить ведьму. Но, как подсказывает мне опыт, первый вариант нереальный.

– Уничтожить – это вы, конечно, на осиновый кол намекаете? – вежливо уточнил Бакунин, и Седой кивнул.

– И это все?! – спросил Сергей, чувствуя, что сейчас у него начнется истерика похлеще Алексеевой.

– Есть еще третий вариант, но он такой же практически невыполнимый, как и первый: обратиться с верой к Богу. Но вы от него находитесь значительно дальше, чем от Воронежа. Хотя как знать, как знать, – вслух рассуждал инвалид. – Кстати, есть и четвертый вариант. Собственно, из-за него и весь сыр– бор. Вы меня должны слушаться, вот и все!

Опять наступила тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов.

Севастьянов заерзал на стуле и, задев раненую ногу, болезненно скривился.

– Тебя же ранили! – ужаснулась Женя, вспомнив нападение монстра в бане. – Покажи ногу!

Александр нагнулся, засучив штанину. Взору присутствующих предстали рваные ранки на щиколотке, оставленные зубами директора. Парень смочил носовой платок коньяком и стал осторожно вытирать черную, запекшуюся кровь, скрипя зубами от боли.

Борис присвистнул:

– Это где же тебя так угораздило?

За него ответила почти успокоившаяся Женя:

– Я вам рассказывала, как мертвец в баню полез. Он и укусил!

Глаза инвалида потускнели. Он снял очки и уставился в упор на Севастьянова:

– Это вам не Тузик или Барбос какой-нибудь. Наверняка уже общий сепсис начал развиваться.

Пьяный в дым Бакунин стукнул по столу кулаком и закричал, не в силах себя сдерживать:

– Может, его усыпить еще предложите, чтобы не мучился?!

– Это не мое дело, – покачал головой инвалид. – Я просто предупреждаю. Фильмы про зомби видели? Здесь то же самое.

– Я знаю, что надо делать, – пробормотал Сергей. – Кровь надо спустить, а потом прижечь огнем. А можно, и сразу…

И он с этими словами схватил со стола кухонный нож и облил его коньяком.

– Саня, ты как? Доверяешь?

Севастьянов оторвал взгляд от раны и тупо посмотрел на Сергея.

– Режь, – хрипло сказал он.

Бакунин удовлетворенно кивнул и, подумав, нетвердой походкой подошел к газовой плите, зажег горелку и поднес нож. Лезвие вспыхнуло. Сергей развернулся и направился к замершему в напряжении Севастьянову.

Инвалид вытащил откуда-то пару хирургических перчаток и швырнул на стол, словно приглашая на дуэль.

Александр, бледнея, выставил ногу перед Бакуниным, тем самым бесповоротно подчеркивая свое согласие на хирургическое вмешательство. Тот, как заправский врач, подул в перчатки, ловко нацепил их на руки, расправил складки и пошевелил пальцами.

– Что же вы, барышня, в сторонке сидите? – подал голос Борис. – Место медицинской сестры свободно. Подавайте хирургу инструмент, анестезию, – и он кивнул на коньяк, распространявший в воздухе стойкий аромат, – и тазик, кстати, не забудьте подставить.

Евгения отвернулась и подала нож Бакунину, держа его двумя пальчиками за рукоятку, чтобы не испачкать. Сергей взял инструмент и склонился над щиколоткой, прикидывая, где лучше резать. Длинные волосы мешали ему, спадая на лоб, и он нетерпеливо откидывал их назад, взмахивая головой.

– Вот здесь режь! – Инвалид перегнулся через стол, вытянув шею, как гусь, и показал стволом ружья в нужное место. – А то сухожилие повредишь.

Бакунин наспех перекрестился и сделал глубокий надрез, который тут же наполнился темной кровью. В тазик закапало.

– Бл…дь, – прошипел белый как полотно Александр и припал к бутылке.

– Неплохо, почти как патологоанатом! – восхитился хозяин дома. – Как по линеечке провел, надо было тебе на хирурга учиться!

Он добавил тихонько, обращаясь к Жене:

– Коньяк у больного забери, а то как бы он врача нашего да по головушке…

Девушка послушно забрала бутылку, посмотрела на рану, в наполняющийся кровью тазик, и ее стошнило.

Ободренный похвалой, Бакунин по-хозяйски стал орудовать в ноге Севастьянова. В тазик уже не капало, а текло. Предостережение Бориса оказалось кстати, и Александр, судорожно пошарив рядом с собой и не найдя бутылку, просто вцепился руками в волосы Сергея.

– Ты что? – оторопело спросил Бакунин, с трудом освобождаясь. – У меня же нож, поранить могу!

– Поранить?! Все, хватит на мне тренироваться! Во вкус вошел! Аппендицит еще у меня вырежи, хирург хренов! – вопил Севастьянов.

Незаслуженно обиженный Сергей молча кинул нож в тазик, туда же отправил и перчатки. Алексеева восприняла это как завершение операции и, обильно полив раны на ноге Александра коньяком, стала накладывать повязку, стараясь не смотреть на результаты медицинского вмешательства.

– Надо бы швы наложить, – заметил инвалид. – У меня даже где-то иголочка валялась… Ну да ладно, все равно он не жилец.

Последние слова он пробормотал себе под нос, и никто их не услышал.

В столовую зашел Макс с опухшим после выпивки лицом и с недовольным видом произнес:

– Чего разорались-то? Нажрались – ведите себя прилично!

Потом заметил Бориса:

– Значит, это вы то мифическое существо, которого не видно, а слышно? Напугали вы вчера наших ребятишек.