КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга первая.

Жизнь курсантов в училище, как поезд, набравший скорость, чётко по расписанию следовала заданным маршрутом. Пассажиры внутри вагонов могли бегать, сидеть, ходить, не выдержавших скоростного режима движения ссаживали, но всё это не оказывало ни малейшего влияния на движение поезда к конечной станции прибытия. Первокурсники, оказавшись волею привидения и стараниями собственных желаний внутри этого воображаемого поезда, приноровившись к движению и пообвыкнув, готовились осмотреть перрон - для них первой городской остановки.

Цветущие здоровьем молодости, начищенные и надраенные в полном блеске новенькой курсантской формы одежды, в строю увольняемых в город до 23 часов, курсанты

выслушивали последние наставления начальника факультета.

С виду суровый, но с добрыми глазами, опытный и справедливый капитан 1 ранга Цыганков видел курсантского «брата» насквозь.

- Товарищи курсанты, - начал он инструктаж, - ленинградцы – народ гостеприимный, своих моряков любят, некоторые из них будут угощать вас спиртными напитками. Водку пить нельзя! Напоминаю: шампанское, любое сухое вино и даже пиво – та же водка, их пить запрещается вообще. Ленинград – город прекрасный, тут есть на что посмотреть, но особенно широко рот не открывайте. Старайтесь не просмотреть старших по званию и великое множество патрулей, воинскую честь отдавайте им первыми. Не опаздывайте, вернуться из увольнения в училище должны все к 23 часам – тут ваш дом, тут вас ждут.

Идите…, - и тихо для себя добавил, - сынки.

Для знакомства с прославленным городом в качестве гида свои товарищеские услуги Антону предложил ленинградец Семён Сысоев. Совместно выработанная программа первого увольнения предусматривала посещение родителей Семёна, обед и знакомство с домочадцами, а в оставшееся время – прогулка по проспектам и площадям города.

Длинная вереница курсантов, будто пулемётными очередями выстреливались из проходной училища, сразу же прицельно попадала в руки встречающих родителей, друзей и подружек, которые радостными взаимными возгласами и объятьями приветствовали друг друга.

Проскользнув мимо них, подхваченные потоком приветливо улыбающихся ленинградцев, Антон со своим другом достигли Варшавского вокзала. Далее они запрыгнули на сухопутный челнок – трамвай № 2 и по набережной Обводного канала, повернув на Московский проспект, выгрузились прямо у дома, где жили родители Семёна.

Родители – славные, почтённые супруги, оба рабочие завода Электросила, после беглого знакомства с Антоном представили ему сестру Семёна - Машу и её подругу – молчаливую красавицу Риту. Не отрывая любящего взгляда от обожаемого дитяти, родители пригласили всю компанию к накрытому обеденному столу. Друзья с завидным аппетитом поглощали домашний борщ и пельмени. Предложенная заинтересованным отцом бутылка водки, под строгим взглядом матери и решительным отказом курсантов, была отвергнута и до лучших времён заняла место в буфете.

Отобедав и поблагодарив родителей за хлеб-соль, по команде непоседы Маши, молодёжь скатилась по лестнице на прямой, как стрела, широкий и светлый Московский проспект.

Шумными, разноцветными ручьями, в основном, юное поколение города Петра стекалось к воротам московского парка «Победы». Из глубины парка призывно, переплетаясь, друг с другом, доносились слова и мелодии задушевных песен, сопровождаемых игрой нескольких духовых оркестров. Народ, выстрадавший победу над фашизмом, в полёте вдохновенного творчества рождал песни и мелодии, в которых эхом отражалась его эпоха. Воспевались любовь и подвиг, восторг встреч и горечь разлук, тяжесть утрат и счастье приобретений, радость труда и огорчение неудачами – воспевалось всё то, что делает народ людьми разумными и помогает ему жить достойно.

Действительно, в те времена это – «всё», что наполняло жизнь глубоким смыслом, ещё было в наличии: искусство было искусным, певцы имели голос, вдохновенный труд и подвиг имели своё место, оценивались и воспевались. Сама жизнь имела смысл и цели, не представляла собой сплошное, позаимствованное шоу, сотворённое продажными политиканами и пьянствующими шоуменами, подвергнувшими страну и её народы унизительным испытаниям в недалёком будущем.

- Посмотрите на этого счастливого человека, - обратил внимание компании Семён, - наверняка на открытой сцене летнего театра – Эстраде разыгрывают призы. За находчивость или другие таланты он «отхватил» оцинкованную ванночку и, загрузив её на спину, как победные доспехи, гордо удаляется с рыцарского турнира.

- Действительно, - согласилась с ним Рита, - призы финансируются явно банно-прачечным комбинатом. Новая шайка под мышкой следующего призёра, его смущение выдают в нём жертву случая, в намерение которого не входило посещение бани.

- Эй, странствующие рыцари, пойдём, посмотрим, сколько там осталось шаек и ванночек у распорядительницы турнира. – Может и вы, рискнёте – положите, у ног прекрасных дам какой-нибудь трофей, - хохоча, Маша потянула курсантов в сторону Эстрады.