КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга первая.

Не успев подивится незаходящему круглые сутки северному светилу, курсанты вместе с отвалившим от пирса буксиром, выбрались на солнечную дорожку и следуя курсовым изломам залива, тихим ходом пошли к месту назначения. Немногочисленные встречные суда проплывали слева, деловито чавкали винтами, пробиваясь в Мурманский порт. Военные корабли пока не просматривались. Врезаясь в гористый каменистый массив суши, Кольский залив породил множество малозаметных с моря зазубрин и карманов, именуемых губами.

- Почему «губами»? Да бог его знает! По всей видимости, первооткрыватели решили, что море своими губами пыталось заглотнуть побольше суши континента, но в раздумье остановилось, не успев сомкнуть эти самые губы. Подходы к ним неискушённому наблюдателю заметить было трудно. Губы искусно маскировало окружение однообразных сопок, которые спускаясь к берегу создавали некое подобие сплошной стены, в которой нет дверей.

Склоны берегов и сопок мелкими штрихами покрывали низкорослые берёзки, на камнях белели мхи и лишайники. Совсем редко у среза воды или повыше между сопок мелькали деревянные домишки, в большинстве барачного типа. Радовало глаз весёлое перемигивание разноцветных огней многочисленных маяков, створов, знаков и буёв. Они как бы говорили:

- Подождите немного и на этих берегах будут построены города и посёлки, а воды залива будут бороздить сотни судов и мощных кораблей, гордо несущих Флаг своей Родины!

Обогнув мыс Пинагорий, буксир увеличил ход до 10 узлов и вскоре курсантам показались губы Рослякова и Чалмпушка, где размещались флотские военные самолёты. Подошли к губе Ваенга и вдали можно было увидеть строящуюся столицу Северного флота – город Североморск. Собственно, город – слишком громко сказано, скорее одна улица и десяток деревянных домов, раскиданных между сопок.

Прошли остров Сальный и Антон невольно подумал: не исключено, что тут его земляки лопали украинское сало! Ещё несколько поворотов и в форштевень буксира ударила резвая волна, принёсшая бодрящую свежесть просматриваемого выхода в открытое море. Слева белым огоньком мигнул маячок острова Большого Оленьего и буксир развернулся на вход в губу Оленья.

С прибытием в базу, курсантов расписали по подводным лодкам и определили жить на плавбазу. Кое-какая военная база, с паршивенькими причалами прилепившимися у самого среза воды, уже существовала, но построек жилого городка не было и в зародыше.

Поговаривали, что где-то там наверху есть пара деревянных бараков. Несколько семейных счастливчиков из числа старших офицеров – подводников имели комнатки в городе Полярном. Короче, Антон ещё раз собственными глазами мог увидеть и убедится, что подходы к программному строительству военного флота издавна, как в период войны, так и в мирное время в стране Советов были одинаковы.

Сначала строили дорогостоящие чудо техники военные корабли, рапортовали Партии, кричали «ура!», получали ордена. Корабли пригоняли в совершенно дикие и не оборудованные пункты базирования. Опять-таки, героическими усилиями, истратив кучу денег, гробили эти корабли и «через пень-колоду» строили базу. В последнюю очередь вспоминали о тех, кто на бумаге был на первом месте – о людях, плавающих на этих кораблях, и кое-как устраивали их быт.

Антону и его товарищам повезло – их распределили на головную и пока единственную на флоте, серийную крейсерскую дизельную подводную лодку проекта 629М, вооружённую комплексом баллистических ракет.

Комплекс из трёх ракет с ядерными боеголовками, которые размещались в трёх герметичных шахтах с подъёмными пусковыми столами, конструктивно был выполнен в виде отдельного отсека со всей бортовой лодочной аппаратурой, обеспечивающей эксплуатацию и боевое использование этого оружия.

Практикантам, которые свалились, как снег на голову, командир подводной лодки не очень-то обрадовался и сразу же всю заботу о качестве их практики передал старпому.

В то время отголоски жёсткой правды войны на флоте ещё сохранились: командир был батей, царём и богом одновременно. А какой же это бог, если экипаж будет его видеть ежедневно?!

Командир появлялся в самые ответственные моменты, он был последней, но самой справедливой инстанцией, он решал вопросы победы или гибели корабля и экипажа. Он был отцом и по своим возможностям в глазах подчинённых приравнивался к богу.

Это через лет десять флотская рутина и карьеризм, требуя личного присутствия командиров во всех болевых точках хворого организма флота, превратил эту гордую, почётную и ответственную должность – этого отца и бога в козла отпущения за все грехи несостоятельности командования вооружёнными силами и державы в целом.

Как говорится в пословице: «Богу – богово, а кесарю – кесарево!» - умный старпом, следуя ей и упрощая на свой лад, передал курсантов на попечение командиру ракетной боевой части – БЧ-2. Напутствуя их, он сказал:

- Ваша главная задача ко всему присматриваться, но не мешать. Завтра выходим в море, вас всех берём скорее, как экскурсантов. Вопросы есть?

Вопросов у них пока не было.