Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1

На протяжении нескольких страниц Радциг настойчиво повторяет что документы Рима не могли полностью погибнуть во время погрома, и что, «конечно», часть из них сохранилась. В этом своем стремлении убедить читателя в том, что необходимо верить в существование каких–то (не дошедших до нас) записей, Радциг взывает не только к разуму, но и к эмоциям. «Что же удивительного, что документы письменности, которые, конечно, не могли быть предметом жадности корыстолюбивых сынов севера, пережили пожар и разрушение города?!» ([34], стр. 32). Но оказывается, что, несмотря на эти постоянные заклинания, другие нашли достаточно оснований для того, чтобы четко заявить о фактически полном отсутствии достоверной информации о древнеримской истории первого периода: «Из всего сказанного видно, что Брекер, доказывая, сколь малое отношение имеет галльский погром к достоверности ранней римской истории, был в этом отношении совершенно прав. Но, с другой стороны, против его аргументов в защиту правильности Ливиева рассказа могут сделать то возражение, что характер изложения в V и VI книгах его истории потому близко подходит один к другому, что оба они одинаково недостоверны (вот оно! — Авт.). Этот ультраскептический взгляд, отвергающий достоверность целой I декады Ливия, имеет в науке немало представителей (Льюис, Моммзен, Ранке и др.), и спор между ними и сторонниками достоверности идет уже с давних пор. Нибур первый поставил скептицизм на законную почву, а после него пошли дальнейшие исследования в том же направлении. Однако эти работы можно разделить, главным образом, на 2 типа. Одни ученые (например, Ранке, Льюис и др.) считают древний период римской истории в пределах I декады Ливия погибшим для нас безвозвратно. Другие, отказываясь от веры в ее показания, тем не менее стараются так или иначе истолковать эти показания и на основании самой же традиции реконструировать и критически восстановить древность» ([34], стр. 32).

Итак, не удержавшись на почве документов, историки снова скатываются все на ту же «традицию»!

 

Монументальные памятники

Гл. 4 труда Радцига посвящена значению монументальных памятников в римской истории. Кроме летописей (которых на самом деле, как мы видели, нет), «материал дают еще монументальные памятники, т.е. надписи на них, затем всякого рода письменные документы, как–то: союзные договоры, различные государственные акты, распоряжения сената и пр. Но первоначально последних в истории встречается мало. А между тем такого рода материал нельзя не признать наиболее надежным. Некоторые из документов этого типа, известие о которых дошло до нас в сочинениях древних историков, представляют несомненный интерес при изучении достоверности римской истории. Тут мы наталкиваемся на весьма прискорбное явление — эти памятники почему–то уничтожаются. Так, Цицерон, говоря о договоре Сп. Кассия с латинами, передает, что медная колонна, отлитая в память этого события, существовала, а в данную минуту ее уже нет… Далее тот же историк отмечает тот факт, что статуи римских послов, умерщвленных фиденатами, когда–то украшали римский форум. Точно так же уничтожаются и др. памятники, например статуя Юпитера, унесенная диктатором Цинциннатом из Пренесте (374—380 гг.) и поставленная на Капитолии с надписью. От нее ничего не осталось, кроме переданного Ливием содержания. И то это не подлинное содержание, а изложенное… Таким образом, многие важные реликвии старины погибают, прежде чем успели обратить на себя внимание историков. А сообщения летописи, лишаясь столь важного подтверждения своей истинности, теряют важную долю своего значения, и это, к сожалению, приходится констатировать весьма часто. Это как бы заставляет руки опускаться при всем желании спасти обломки традиции» ([34], стр. 34).

Многие надписи носят священный, религиозный характер: «Год освящения храма, равно как и имя лица, совершившего это освящение, сохранялись в словах записи на стенах храма и были прочитаны позднейшими историками–археологами. (Напомним еще раз, что в действительности требуется еще большая работа по отождествлению даты, указанной на храме в каком–либо из многочисленных календарей, а чаще всего отнесенной ко времени правления того или иного императора, с современной временной шкалой; как мы будем еще демонстрировать, такого рода отождествления часто не выдерживают критики. — Авт.) Между прочим, много таких надписей прочитал Дионисий Галикарнасский, и в этом отношении его авторитет много помогает для достоверности сообщений традиционной истории. (Итак, оказывается, достоверность истории нам предлагают доказывать простой ссылкой на «авторитет» Дионисия. — Авт.) Это достоинство его так понравилось двум немецким историкам Герлаху и Бахофену, что они избрали его в свои руководители, а Ливием незаслуженно пренебрегли» ([34], стр. 34).