1. Самым главным результатом этой главы является установление даты столбования Иисуса 21 марта 368 г. Эта дата установлена с большой надежностью (по классификации Никольского, она принадлежит к первой или, в крайнем случае, ко второй категории) и, вместе с тем, она очень точно укладывается в общую схему, которая была развита в предыдущих главах, и согласуется с ранее установленными независимыми датами (скажем, временем написания Апокалипсиса). Эта согласованность самых разнообразных соображений, соединяющихся как детали сложной головоломки, во сто крат усиливает надежность каждой отдельной даты и делает их неопровержимыми (см. § 1).
2. Это нельзя, конечно, сказать об остальных параграфах главы, посвященных распутыванию различных отражений Иисуса в последующих веках. По–видимому, общее происхождение легенд об Иисусе и Василии Великом установлено достаточно определенно. Похоже, что Юлиан и Иисус действительно были одним лицом. Династические параллелизмы (и отдельные факты биографий) вполне уверенно накладывают Иисуса на Асу. Но, конечно, реконструкцию биографии Иисуса — Юлиана в § 3 можно рассматривать только как сугубо предварительный набросок. Замечания в § 4 об Александре Македонском и его походах имеют такой же характер и требуют дальнейшей работы (см. § 2, § 3 и § 4).
Глава 12
БИБЛЕЙСКАЯ АСТРОЛОГИЯ, ДЕМОГРАФИЯ, ЭТНОГРАФИЯ
В предыдущих главах мы изложили (с некоторыми добавлениями) по существу все основные выводы Морозова, касающиеся Библии и имеющие отношение к вопросу установления правильной хронологии Древнего мира. В этой главе мы вкратце обсудим некоторые дополнительные вопросы, относящиеся не столько к хронологии, сколько к общей истории культуры и религии.
§ 1. Астрология
Возникновение астрологии
Тот факт, что столбование и спровоцированные им религиозные столкновения были в значительной степени стимулированы небесными явлениями (в частности, лунным затмением, значимость которого сильно возросла, будучи приведена в связь с вулканом и судьбой государства), вызывает предположение, что именно эти события породили астрологию. Определенные астрономические знания, конечно, были накоплены уже до этого момента (иначе предсказание затмения 368 года было бы невозможно), но грандиозные религиозные потрясения III—IV веков активизировали и распространили в массах культ планет, созвездий, Луны и Солнца. Планеты и небо превратились в богов, влияющих на земную жизнь. Скорее всего, Иоанн Златоуст был одним из первых крупных астрологов того века, и, надо полагать, многие названия созвездий были введены в его время, и сразу же использованы им в своем Апокалипсисе. Затем эта символика стала разрабатываться, но ее религиозная основа была заложена в IV в. н.э. и, будучи зафиксирована в Апокалипсисе — первом пророчестве о Христе, превратилась в руководство, обязательное для всех последующих поколений астрологов.
Это подкрепляется тем обстоятельством, что на небо оказались подняты все основные события IV века, превращенные в название созвездий. Вот что пишет Н. Румянцев в своем обзоре, составленном по исследованиям немецкой школы: «Солнечный Иисус (символизируемый как Солнце. —
На что предает звездный Иуда–Лев своего солнечного учителя? Следующим за Львом созвездием будет Дева, тесно связанная с соседними Весами, «знаком Суда», отсюда мотив суда над героем.
К чему присуждают Иисуса? За Весами находится созвездие Скорпиона, «знак Смерти», следовательно, к смерти. Кто приведет в исполнение смертный приговор? Какое–то важное, обладающее военной властью лицо, на что намекает следующее за Скорпионом созвездие Стрельца с короной и луком. Каков будет род казни? Из Стрельца солнечный осужденный переходит к созвездию Козерога, где находится Крест, образуемый пересечением двух воображаемых астрономических линий. В Козероге самая низшая точка солнечного пути, роковая для Солнца: здесь оно умирает на кресте (в декабре), чтобы затем через три месяца–дня, т.е. пройдя три зимних созвездия, воскреснуть в момент начала весны, весеннего равноденствия, в первом весеннем, мартовском знаке Овна, Агнца. Вот пример той «астральной» подкладки или канвы, по которой евангелисты могли из своего материала расшивать свои красочные узоры в «истории» мифического Иисуса» ([92], стр. 31).