Критическое исследование хронологии древнего мира. Библия. Том 2

Можно предложить много переводов имени «Навин»; в частности, возможный перевод «Рыба», «Рыбный». Очень интересен, поэтому тот факт, что важнейшим ранне–христианским символом Иисуса Христа была Рыба. Имеется много объяснений этого символа; одно из наиболее распространенных связано с истолкованием греческого слова «ихтис», «рыба», как анаграммы фразы «Иисус Христос Теу Ййос Сотер» — Иисус Христос Божий Сын Спаситель (см. [121], стр. 29). По мнению Морозова (см. [6], стр. 901) культ Рыбы имеет астральное происхождение и связан с астрономическими наблюдениями созвездия Рыб, в котором находится точка весны. Ввиду основополагающего значения этого созвездия древние наблюдатели неба назывались якобы «рыболовами». Это имя применялось ко всем ученым–назореям и, в частности, к Иисусу и его ученикам. Все эти объяснения по нашему мнению мало удовлетворительны, имея слишком книжно–ученый характер. Поэтому мы можем только констатировать факт связи Навина с Христом через культ Рыбы.

На основании всех этих замечаний можно почти с полной уверенностью утверждать, что образ Иисуса Навима является еще одним из воплощений все того же Юлиана, Великого Царя.

Заметим кстати, что, сопоставив информацию Корана о происхождении Иисуса Христа с информацией Аммиана и утверждениями Морозова, мы будем иметь следующие четыре утверждения:

1. Иисус — племянник Моисея (Коран);

2. Юлиан — племянник Константина (Аммиан);

3. Моисей и Константин (или Диоклетиан) являются отражениями (очень спутанными и нечеткими) одной и той же исторической личности (Морозов);

4. Юлиан и Иисус также являются отражениями одной и той же личности (Морозов).

Из утверждений 1, 2 и 3 мы вывели здесь утверждение 4. Однако, стоит отметить, что любое из этих четырех утверждений вытекает из остальных трех. В частности, мы получаем таким образом дополнительные аргументы в пользу утверждения 3.

Обратим также внимание на то обстоятельство, что отождествление Юлиана с Навином переносит военные походы Навина в Галлию, т.е. туда, где они должны происходить по отождествлениям из § 4, гл. 10.

 

Александр Македонский

Черты сходства Великого Царя с Александром Македонским многочисленны и разнообразны.

Имя Александр значит «Заступник Людей», что перекликается с именем Иисус «Спаситель».

Подобно Иисусу, Александр был рожден девой, но не простой, а божественной, с Олимпа, и акт его рождения сопровождался чудом. Как пишет Плутарх: «Но еще ранее бракосочетания невесте показалось, что сделалась гроза, и что в живот ее ударила молния (аналогия с визитом архангела Гавриила. — Авт.) От удара вспыхнул сильный огонь, разделившийся на несколько частей… Филипп же вскоре после брака увидел сон, который прорицателем Аристандром из Телмисса истолкован был в том смысле, что жена его родит сына огненных и львиных свойств…» (см. [7], стр. 127). Плутарх, далее, сообщает, что повсеместно в народе Александра считали «сыном божиим». Однажды при сильном ударе грома софист Анаксарх поинтересовался: «Не сделаешь ли ты, сын божий, что–либо, подобное этому?» На что Заступник Людей, засмеявшись, ответил скромно, но таинственно: «Я не хочу пугать своих друзей, видя на столе рыбу». Если мы вспомним, что рыба это символ Иисуса Христа, ответ становится очень многозначительным.

Цицерон приводит дополнительные подробности рождения Александра: «Хорошо известно, что в ту ночь, когда сгорел храм Дианы Эфесской, от Олимпиады родился Александр, а когда начало светать, волхвы провозгласили, что в прошлую ночь родилась чума на погибель Азии» (см. [97], стр. 155).

Легенда об Александре проникла и в Коран, где он выступает под именем Дгуля или Зюля, которое является фонетическим вариантом имени Юлий -— Юлиан (полное имя Александра в Коране — Искандер Зюль Карнайн, т.е. Александр Юлий Двурогий).

Любопытно, что «Юлиан подражал (? — Авт.) Александру» ([105], стр. 583).

Морозов (см. [7], стр. 125—145) подробно анализирует биографию Александра (которая, кстати сказать, известна по «первоисточникам», отделенным от его времени примерно на 400 (!) лет, а стиль и язык которых изобличает в них писания эпохи Возрождения или ее кануна) и обнаруживает столько общих черт с биографией Иисуса–Юлиана, что не остается никаких сомнений в крупных заимствованиях, сделанных легендой об Александре в легенде об Иисусе. В частности, Морозов отождествляет двух жен Александра — Роксану и Статиру с евангельскими спутницами Христа. Фактически, почти все наблюдения Морозова были известны и раньше, но им либо не придавалось значения, либо они интерпретировались как заимствования легендой об Иисусе в легенде об Александре.